Бассейн
Псекупса. (продолжение)
Сословный строй в Адыгских племенах был следующий: князья, дворяне, среднее сословие и крестьяне. Права и взаимные отношения сословий, потрясенные первоначально междоусобиями князей и стремлением среднего сословия к независимой жизни, так изменилась от ближайшего столкновения с Русскими, что их следует считать установлением прошлым, принадлежащим истории.
С этой точки нам и предстоит разсмотреть права и отношения Адыгских сословий между собою, не касаясь сословия крестьянского, не входящего в программу настоящей статьи.
Сказано было выше, что князья - суть потомки предводителей иностранных дружин, которым суждено было приобресть власть над приморскими жителями и отодвинуть их во внутрь страны организованными обществами. Князь соединял в своих руках власть распорядительную, зависевшую от приговора народного, и власть исполнительную, приводя ее в действие посредством сословия дворян. Один только князь в народе не имел своей собственности и не заботился о ней; цель его жизни заключалась в настойчивом стремлении сделать своих подданных счастливыми и упрочить славу свою в потомстве, а за то подданные доставляли ему все материальные средства.
Идея такой власти возникла при избрании первых князей обитателями Хекужжа, но с течением времени сила обстоятельств изменяла ее. Знаменитый князь Инал, на долю которого выпало спасение племени от власти Аваров и ряд завоеваний, сделавших его повелителем всех почти племен Западного Кавказа, явил в лице своем монарха с неограниченной властью. Но князь Инал, по своим нравственным качествам, на мог быть деспотом и уничтожить влияние народного собрания на общественные дела; если при нем народное собрание было безгласно, то собственно потому, что не предстояло надобности обсуждать распоряжения князя, всеми любимого, всеми уважаемого, оставившего в народе пословицу: "Дай Боже Иналов день".
По кончине князя Инала, как известно уже, произошли между его сыновьями несогласия, имевшия последствием разделение власти и распадение Адыг. Предание говорит, чтго дети Инала не наследовали ни мужества, ни мудрости своего отца, вследствие чего власть князя, по старине, была стеснена советом дворян и народным собранием. Постановление совета руководило распоряжениями князя; постановление народного собрания имело силу закона, который тот же народ мог отменять по своему усмотрению. Что касается до обычая, которым князь лишен был собственности и обезпечивался в поддержании значения, власти и существования своего народным имуществом, то обычай этот, разумный в момент своего появления, оказался далеко не предусмотрительным. С умножением князей, с детства приученных к раскошной обстановке, которая главным образом заключалась в многочисленной свите дворян, получавших от князей подарки, народное имущество, - источник этих подарков, - было страшно расхищаемо князьями. Тогда народ, не переставая чтить княжескую кровь, перестал считать князей своими покровителями, - как было некогда, не гордился более приобретением княжеской папахи, которой по обычаю мог овладеть, и употреблял все ухищрения, чтоб укрыть от зорких княжеских глаз лучшее свое добро.
При таких обстоятельствах, у князей явилась настоятельная потребность обзавестись собственностью; и вот, совместно с дворянами, уничтожив единодушие в народе и участие народа в общественных делах, они принялись грабить его, и, разумеется, достигли вожделенной цели.
Сословие дворян в Адыгских племенах, образованное из туземных старшин и дружин иностранцев, пополнялось в последствии и лицами среднего сословия. Чтобы заслужить достоинство дворянина, жалуемое владельцем, требовались: удальство и слепое ему повиновение. Дворяне эти, оторванные от своих братьев, были верные орудия, которые употреблялись владельцами для притеснения народа.
Звание дворянина в Адыгских племенах получали также Ногайские мурзы, Абазинские и Осетинские уздени, переселившиеся к ним с целью обогатиться на счет земляков своих. В Кабардинском племени, один из потомков князя Инала, князь Берслан, пользующийся до настоящего времени у горцев славою разумного администратора, желая между дворянами узаконить старшинство крови и положить конец ссорам за местничество, разделил их на классы.
К первому - причислены были "Тлекотлеши", тлеко - ходатай, посредник; тлеш - твердый, крепкий. Тлекотлеши были потомками тех старейшин, которые правили народом в Хекужже и руководили избранием князей. Они ходатайствовали за народ перед князьями, а в случаях разлада их с народом, были между ними посредниками и примирителями. На тлекотлешах лежала также обязанность блюсти за сохранением в чистоте обычаев народных, крестьянских прав.
Тлекотлеши имели своих подвластных, среди которых были дворяне, возведенные ими самими в это звание. Отношение тлекотлешей к княжеской фамилии были следующие: по требованию князя они обязаны были являться на войну с вооруженными всадниками; сопровождать князя при поездках его в гости, держась во время пути левого стремени; для невест князя устраивать "тешь" - двухмесячное угощение. Посредством браков они были в родственных связях с князьями, что и облегчало первым князьям слитие с народом. Права князя не распространялись на собственность тлекотлеша, от чего прогрессивно богатые, тлекотлеши часто соперничали с князьями, вели с ними распри и не редко выходили окончательно из-под их зависимости.
Ко второму классу дворян принадлежали "Пшиворки" - княжеские дворяне; они были потомки иностранных дружин. Пшиворки дежурили у князя, стоя у дверей кунацкой избы; обязаня были принимать и угощать его гостей, а если в кунацкой избе князя для гостей не доставало места, то должны были принимать и угощать их у себя дома. Получая от князя подарки, они поставлены были в двусмысленное положение относительно своей собственности. Князь располагал ею по произволу, отбирая у пшиворка лошадей, скот и крестьян, для наделения ими почетных гостей. При выезде князя, пшиворки составляли его свиту, следуя в хвосте лошади. Если пшиворк сильно провинится или пожелал бы оставить у князя службу, то не теряя звания дворянина, терял часто все имущество, подаренное княжеской фамилией, как ему лично, так и его предкам. Князь имел право отобрать у него все подарки, тогда пшиворк превращался в "чютворка", - чю - бык, т - сокращенное "ту" - два, иначе: делался паравольным дворянином. Третий класс составляли - "ворк сшаутлегуссе", сшау - юноша, молодец, тле - муж, гуссе - товарищ, что означает молодого человека, которого взрослый взял в товарищи. В это звание возводились владельцами за заслуги ловкие, храбрые, преданные юноши из среднего сословия. Они обязаны были возить за владельцами запасные стрелы и водить заводных лошадей; раздевать и одевать владельцев; чистить их оружие; седлать коня, подводить его к ноге; занимать караул и смотреть за военной добычей. На них возлагались также поручения, сопряженные с опасностью и требовавшие удальства. Ворки сшаутлегуссе, не имея права по своему произволу присутствовать в кунацкой владельцев, имели право ежедневно продовольствоваться у них; были постоянно вооружены и готовы явиться на службу по первому их призыву. Слава на джигитовке и войне была главной заботой ворков сшаутлегуссе.
Упомянутые выше три класса составляли привилегированное сословие дворян, подготовленное с малолетства к жизни, исключительно посвященной военному ремеслу. По этому физическое и умственное развитие их было одностороннее: упражнение на коне, искусство владеть оружием, верный глаз, чуткое ухо и редкая выносливость всевозможных лишений - составляли отличительную черту Адыгского дворянина. Толстые, неповоротливые люди между ними встречались редко, и если они не славились в собраниях даром слова и плодовитостью ума, то толстота их служила поводом к уличной кличке, весьма оскорбительной для мущины. Тяжелый человек назывался "гумме" - беременным, за неимением в языке иного слова, приличного толстому мущине. К области умственного образования Адыгских дворян принадлежало: знание фамильных и народных преданий; знание обычаев и прав, присвоенных их сословию; знание старшинства крови между собой, что выражалось утонченною вежливостию к старшему и гордой холодностью в обращении с младшим. Материальные средства к существованию сословия дворян приобретались ими на войне, в набегах и на воровстве, облагороженном открытой, молодецкой защитой в случае неудачи; приобретались также от владельцев в виде подарков; иная трата сил считалась уделом сословий низших, свыше назначенных трудиться в поте лица, для поддержания дворянской прихоти. Нужно заметить, что набросанный очерк характеризует не идеального Адыгского дворянина, а изображает тип всего дворянского сословия, однообразно воспитанного. Обычай, с первых дней появления на свете ребенка, удалять его от естественных ласк отца и матери и отдавать на попечение аталыка (воспитателя), был этому главной причиной. До 16 лет, суровое воспитание считалось конченным, "пур, кан" - воспитанник, был уже наездником, знал обычаи, права и обязанности свои, и вот аталык привез его к домашнемй очагу. Из "шхин шеша" - кухни, мать бросила украдкой на сына взор и скрылась; отец принял его, роскошно одетого и вооруженного в кунацкой, набитой родственниками и друзьями, судьями оконченного воспитания. Отеческое чувство, сдержанное в границах приличия, обнаружилось холодно, оно пережито сыном и, к числу добродетелей, добытых воспитанием, присоединялось самообладание. Вступая в самостоятельную жизнь, юноша продолжал ее с притупленными чувствами и разсудком, эгоистически направленным.
Среднее сословие, образовавшееся из аборигенов, составляло ядро Адыгских племен, сильное многочисленностию, могущественное производительным трудом. Часть этого сословия, жившая в одном ауле с князьями, называлась "пшикеу" пши - князь, кеу - плетень; остальная соединенная в аулы тлекотлешей и ворков - именовалась "тльфокотль", к сожалению - не выражает ничего определенного относительно значения этого сословия в отношении прочих, почему и оставляется в стороне.
Сословие тльфокотль, как незавоеванное, считало себя свободным сословием, добровольно обязавшимся нещадить ни имущества, ни живота своего для поддержания княжеской власти, заботившейся о самостоятельности племени.
При первых князьях, оправдавших, как говорит предание, выбор народа, обязательство это для трудящегося сословия не было обременительно. Помогая князю, оно в тоже время увеличивало собственное благополучие, пользуясь плодами завоеваний и было действительно свободным, хотя и подчиненным в отношении суда и расправы. Но впоследствии времени, с размножением князей и уменьшением случаев, доставляющих добычу, князья, а за ними и дворяне, первоначально начальники, а потом владетели аулов, под предлогом заботливости о сохранении внутреннего порядка между народом - установили за преступления штрафы. А так-как непослушание владетелю состояло во главе преступлений, то и выходило, что требование князем: лошади, скота или пригожей холопки, должно было выполнять во избежание штрафа за ослушание. За другие же проступки, как уголовные, так и гражданские, назначаемые властью штрафы, разделялись между ею и истцем. Если власть принадлежала такому владельцу, который не отличался качествами, внушающими страх племени, то и штрафы взымались в том размере, в каком за такие же преступления определялись кем-либо из замечательных предков владельца и исполнялись как старый обычай; в противном случае, штраф взымался по произволу и врезывался в народную памать, как обычай новый. Такая система соблюдения в народе порядка, благоустройства и нравственности установилась на самом безгрешном основании: на отказе первоначальной власти от личной собственности и на добровольном принесении имущества и жизни народной к ее поддержанию. Такая система не замедлила превратить потомков покровителей народа в притеснителей его, направив проявления духа народного исключительно к одному корыстолюбию, отнявшему у него все средства к облагородствованию и самостоятельной цивилизации.
(продолжение)
|