Хаджибеч Шаханчериевич Анчок родился в 1846 году в ауле Хотх *, находившемся недалеко от нынешнего Майкопа, на берегу реки Белой, в абадзехской семье. У отца Хаджибеча было двое сыновей и дочь. В 1854 году, когда Хаджибечу было восемь лет, умер его отец. Вскоре из жизни ушел и младший брат Хаджибеча. В 1857 году мать будущего просветителя Фиж вместе с со своим одиннадцатилетним сыном и восьмилетней дочерью переехала в аул Кулокохабль к родному очагу, но ни отца, ни матери ее не было уже в живых. Семья покойного Шаханчерия поселилась в доме братьев Фиж - Четегежа и Ельмиза Джанчатовых,которые занимались разведением скота. Кулохабль был расположен на берегу реки Белой, недалеко от аула Бжедугхабль. Хаджибеч был у них табунщиком несколько лет. В 1870 году семья переехала в аул Ассоколай, где обитал дядя Хаджибеча по отцу. Остановилась она у близкого родственника Сальмена Анчока, у которого пробыла три года. Позднее Хаджибеч выкупил ветхие избушку и кунацкую - с соломенными крышами. В этой кунацкой и создавал он свои оригинальные во многих отношениях творения.
Родился и вырос Х.Ш.Анчок в адыгской среде, т.е. в условиях, в которых себялюбие не только не поощрялось, но и всенародно осуждалось. Вовсе не случайно Хаджибеч чуть ли не с пеленок любил повторять знаменитую адыгейскую пословицу " Шъхьэзакъо фэлажьэр лlэгъитlу, цlыфы фэлажьэр мылlэжь", что означает при дословном переводе на русский язык: "Кто работает только на себя, тот дважды умирает, а кто работает на людей, тот вовсе на умирает".
Действительно, в силу обстоятельств с юношеских лет выработалась привычка оказывать предпочтение работе на людей перед работой на себя. Только этим можно, на мой взгляд, объяснит тот уже упоминавшийся факт, что он начал свой жизненный путь именно с работы пастухом при стаде "чужих" лошадей.
Беспредельный альтруизм Х.Ш.Анчока проявился наиболее явственно в ауле Ассоколай. Чтобы иметь возможность всецело посвятить себя служению людям, Хаджибеч выучился врачеванию людских недугов. Произошло это при весьма любопытных обстоятельствах.
В 1874 году Хаджибеч Шаханчериевич знакомится с мудрым старцем по имени Шембетыко, прекрасно владевшим арабским языком, знавшим почти наизусть Коран и умело врачевавшим больных средствами народной медицины. Вскоре Шембетыко стал отчимом Хаджибеча и заодно его учителем. С помощью нового наставника Хаджибеч изучил арабский язык и грамоту, лекарское дело. Х.Ш.Анчок быстро приобщился к народной медицине и стал исцелять больных намного успешнее своего учителя. Врачевал он разные болезни уха, горла, носа, болезни венерические и др. Лечил он также внешние опухоли, но без применения хирургического ножа, без обычного оперативного вмешательства. Для врача самородка больницей служила его избушка, в одной из двух комнат он размещал больных, где и находились они до полного выздоровления, а другую комнатку занимала семья. Качественно новые лекарства изготовлял сам Х.Анчок из тех же лекарств, которые продавались в разных местах, а также из полевых растений. Любопытно и то, что на некоторых медицинских препаратах, имевшихся в арсенале Х.Ш.Анчока, были написаны этикетки на латинском языке.
За медицинской помощью обращались к Х.Ш. Анчоку не только «простые смертные», но и довольно именитые люди. Например, лечился у Х.Ш. Анчока и благодаря его заботам вылечился от серьезного недуга известный адыгейский богач Лю Трахов, Хаджибеч категорически отказался от предложения признательного экс-пациента построить ему благоустроенный дом.
От природы присущим хроническим желанием думать больше о других, нежели о себе самом, можно объяснить и то, что не было у него времени даже на обзаведение семьей, пока его годы не перевалили за пятый десяток. Ему было уже 56 лет, когда родился у него сын, которого в честь пророка нарекли Нухом. Из тех же чисто альтруистических соображений и патриотических побуждений исходил Х.Ш.Анчок, приступив к составлению адыгейского алфавита – своего главного детища, долженствующего стать графическим основанием нашей письменности.
Изучение арабского языка и особенно Корана явилось поворотным пунктом в судьбе Хаджибеча не только в чисто познавательном плане, но – самое главное – в плане полного осознания просветителем той великой миссии, которую сама природа возложила на него – миссии придания естественно звучащей родной речи стабильной, письменной формы.
Учеба в народном университете помогла Хаджибечу Шаханчериевичу серьезно призадуматься над тем, почему языки должны делиться на приемлемые для богослужения, почему на одних языках можно писать книги, а на других нельзя и т.д. И он твердо решил осуществить на деле равноправие языков – уравнять адыгейский язык в правах с письменными языками, надеть на него национальный графический костюм, сделать его книжным языком.
К изобретению графической основы адыгейского письма Анчок готовился основательно. Для решения задачи он предпринял предварительный фонетико-фонемный анализ родного языка, выявил в нем и расположил в определенной последовательности подлежащие выражению графическими символами (буквами) звуковые единицы.
Заблаговременный анализ сохранившего рукописного наследия Х. Ш. Анчока убедительно показывает, что наш просвититель в своем интеллектуальном развитии дошел до такого уровня, чтобы с наибольшей точностью выявить в адыгейском языке фонематический состав. Хаджибеч Шаханчериевич обладал абсолютным фонетическим слухом. Об этом свидетельствует, в частности тот факт, что между ученым с мировом именем профессором Н. Ф. Яковлевым, которого А. С. Чикобава считал фонетистом № 2 после академика Л. В. Щербы, и Х. Ш. Анчоком не было расхождений, например в количестве выявленных ими в адыгейском языке самостоятельных звуков (фонем), Н. Ф. Яковлев определят их в 64, а Анчок – в 63. Однако к последним Х. Ш. Анчок впоследствии прибавил еще один самостоятельный звук – заднеязычный нелабиализованный смычный согласный [г], отсутствующий в адыгейском языке, но встречающийся в латинских названиях широко применяемых им для лечебных целей лекарств.
Лингвист после долгих раздумий остановил свой выбор на графической системе арабского языка, т.е. языка, на котором был написан Коран, пользовавшийся в то время особой популярностью у нашего народа и считавшийся «книгой книг на земле», а также единственным пособием для всех учебных занятий.
Азбука Х.Ш.Анчока нигде не была напечатана при жизни ее создателя, но сам просветитель, не ведая устали, употреблял любимое изобретение: своими же буквами записывал адыгейские песни, сказки, сказания, легенды, пословицы и поговорки. Эти записи также не были опубликованы.
Однако он всеми доступными ему средствами старался распространить свою азбуку среди сородичей: обучал новой грамоте будущих военнослужащих, которые потом его же буквами писали ему письма, состоял в переписке со своими учениками, проживающими в разных аулах Адыгеи.
Одним из способов проведения в народ новой грамоты служили для Х. Ш. Анчока составление им небольших по объему рукописных книжек, содержащих текст предлагаемой азбуки с соответствующими пояснениями и иллюстративными примерами к ней, а также разные занимательные материалы, а также собственноручное их распространение среди жителей своего аула и других населенных пунктов.
Хаджибеч Шахангериевич неоднократно предпринимал попытки ввести адыгейский язык в успешно законченное им в свое время медресе в качестве обязательного учебного предмета наравне с арабским и тем самым положить начало превращению духовных школ в светские. Для пропаганды вновь изобретенной национальной азбуки Х.Ш.Анчок нередко избирал даже самое священное место – аульскую мечеть, где открыто призывал верующих взяться за грамоту и вокнижение родного языка…
Над своим алфавитом он трудился довольно долго: совершенствуя его более 40 лет (1878-1921). На вопрос, почему он столько времени потратил на свою азбуку, Х. Ш. Анчок отвечал так: "Если спросите, почему так много труда я вложил в свой алфавит, скажу: я не хотел, чтобы мои буквы были похожи на трудновыводимые, уродливые и ветвистолохматые завитушки алфавита, привезенного из Стамбула". Здесь имелся ввиду арабизированный черкесский алфавит, составленный в 1918 году турецким черкесом Ибрагимом Хидзетлем на показаниях родного языка адыгской диаспоры Ближнего Востока и привезенный им с собой в Адыгею.
После кончины Х.Ш.Анчока записи и азбука находились у его сына, Нуха Хаджибечевича, который бережно хранил их, и всячески старался сделать их достоянием как можно большего круга людей.
В начале 50-х годов прошлого столетия он предоставил записи отца, включая азбуку, в распоряжение Краснодарского историко - археологического музея, а позднее незначительная часть наследия просветителя поступила в историко - культурный фонд Национального музея Адыгеи.
Адыгейская азбука Хаджибеча Шаханчериевича увидела свет в 1966 году. Она приводится в статье А. А. Хатанова "Из истории адыгейских алфавитов", помещенной в V томе "Ученных записок" АНИИ. В этой обзорной работе, содержащей краткую характеристику анчоковского труда, отмечается, что алфавит "отражает почти все звуки адыгейской речи" (стр. 195).
Конспективное упоминание об азбуке Анчока заключает статья П. Маненко "Розвиток черкессской письменности", опубликованная на украинском языке в 1930 году в г. Харькове.
Положительной оценки удостоилось детище Хаджибеча Шаханчериевича в некоторых научных работах, напечатанных в Москве, Нальчике, Майкопе и других местах.
Анчоковская азбука имеет своей особенностью то, что она:
а) создана на чисто адыгейском (нижнечеркесском) фонетико-фонемном материале; б) заключает большое число одинарных знаков; в) содержит более контрастные графические символы; г) сравнительно богата линейными гласными буквами и т. д.
Х. Ш. Анчок высоко ценил умственные способности своего народа и с горечью отмечал, что за неимением собственной грамоты адыгам не удалось вовремя приобщиться к мировой письменной цивилизации. Он со слезами на глазах говорил, что даже труды отдельных мудрых начинателей национальной письменности безжалостно уничтожались служителями культа и другими обскурантами разного калибра.
Хаджибеч Шаханчериевич, будучи сам обладаталем большого интелекта, постоянно искал встречи с людьми, общение с которыми обогащало его. В этой связи представляет интерес его дружба с Альджерием Гатогу из аула Тахтамукай, нередко ездившим в Ясную поляну, - к гениальному художнику слова и зеркалу русской революции Л. Н. Толстому, от которого в подарок получал книги. Все, что рассказывал Гатогу о Толстом, Х. Ш. Анчок брал на заметку. Обретенные сведения нашли затем отражение в рукописях просветителя.
Хаджибеч Шаханчериевич был человек нижесреднего роста, обладал недюжинной физической силой. Он кузнечил, плотничал, пахал, бороновал, сеял, косил, скирдовал и т. д. лучше многих, если не всех односельчан.
Х. Ш. Анчок славился как отменный семьянин, был готов на любой труд ради своих родных и близких. У него было двое сыновей и две дочери...
Х.Ш.Анчок умер 5 апреля 1921 года в тюрьме г. Краснодара. Похоронен он в ауле Ассоколай. Никто не знает и поэтому не может точно указать место его захоронения, но всем известно место успокоения, которое нашла ему история, - это сердце безмерно благодарных людей, породивших и вскормивших выдающегося просветителя.
Хаджибеч Шаханчериевич был всем существом предан идеалу общенародного дела, которому служил до конца своей жизни. Могучий самородный талант и славные деяния его бессмертны в памяти адыгских (и не только адыгских) народов и будут еще долго жить в сознании его потомков.
Из статьи Учужука Зекоха.
* По другим источникам родиной Х.Ш. Анчока является аул Лиготх на речке Аше.
|
