ГОРЦЫ КАВКАЗА.
(1914 - 1920)
Кавказские горцы приняли впервые добровольное участие в
судьбе Русского народа в 1914 году, составив три конных бригады Кавказской
Туземной дивизии, известной под названием "дикой". Полки Татарский,
Чеченский, 2-й Дагестанский, Черкесский и Ингушский состояли из всадников
разных племен горного Кавказа: они говорили на своих языках, большею частью
совершенно несхожих между собою, и таких языков в дивизии насчитывалось 19.
В период развала русской армии, начавшегося в марте 1917
года и достигшего своей кульминации в октябре, в этом кровавом хаосе разнузданной
преступности Туземные конные полки остались примером верности и оплотом порядка
и государственности. Туземная конная дивизия, развернутая к тому времени в
корпус придачей Текинского конного полка и Осетинских частей, была в августе
1917 года сосредоточена на подступах к Петрограду, готовая по первому
приказанию его занять и установить порядок любыми мерами. Вместо этого
распоряжением Временного Правительства Туземный конный корпус был послан на
Кавказ, где расквартирован на местах своего укомплектования.
С этого времени история Туземного конного корпуса, как такового,
закончена, и начинаются разрозненные действия его отдельных частей,
направленные против большевиков. Единственно крупные боевые действия, организованные
и длительные, оставившие героический след в истории русской гражданской войны,
имели черкесы и кабардинцы, в особенности первые.
Черкесский конный полк прибыл в место своего назначения -
Кубанскую область - 9-го октября 1917 года и стал по квартирам по близости
своих аулов. Штабы бригады и полка, обозы, пулеметная команда дивизии из
матросов Балтийского флота и 1-ая сотня полка - в гор. Екатеринодаре, 2-ая
сотня - в колонии Великокняжеской и 4-ая сотня - в Сухуме.
Черкесские сотни, оказавшиеся маленькими островками среди
бушующего моря анархии и разбоя, руководимые своими офицерами, дали
ожесточенный отпор. Но все же солдатские банды, массами двигавшиеся с
Кавказского фронта, в своем зверином движении просто, затопили эти островки.
Только вторая сотня, после беспрерывных боев, потеряв убитым в конной атаке
также и своего доблестного командира поручика Шестакова, пробилась к
Екатеринодару - этой цитадели Северного Кавказа.
25-го января 1918 года черкесы приняли участие в первом бою
добровольческого отряда войскового старшины Галаева с красными около ст.Энем.
Прибыв к началу боя из близлежащих аулов, вооруженные чем попало, многие одними
только шашками, действуя неорганизованно, но решительно, они были решающим
элементом в этом бою. После этого боя они разошлись по аулам, полагая, без
соления, что мир теперь обеспечен навсегда.
В начале февраля, 3-го числа, регулярная сотня полка вместе
с партизанской черкесской сотлей ротмистра К.Улагая, выступила на фронт для
защиты подступов к Екатеринодару со стороны Тихорецкой. Весь февраль шли бои, и
в ночь на 1-е марта черкесы вышли в 1-й Кубанский поход вместе с русскими
добровольцами... "За синей птицей", - по образному выражению ген. Маркова.
К моменту оставления г.Екатеринодара добровольцами черкесы
занимали позиции за Кубанью, по реке Марте, будучи туда переброшены с
Тихорецкого направления для задержания красных, двигавшихся к Екатеринодару по
левому берегу Кубани. Немедленно же, проходя по аулам, черкесы добровольным
притоком старых всадников, живших по домам, пополнили свои ряды настолько, что
в начале похода насчитывалось уже шесть сотен Черкесского конного полка и в них
около 1500 всадников. Полком командовал к этому времени полковник
Султан-Ке-лечь-Гирей, после похода развернувший полк в дивизию.
Прекрасный кавалерийский начальник, полковник
Султан-Келечь-Гирей, позднее генерал-майор, был творцом и главою дивизии.
Скромный в жизни и строгий к себе, волевой и энергичный, всегда корректный и на
редкость беспристрастный, он был любим всеми чинами полка без исключения, как
русскими, так и черкесами. Мало того - весь черкесский народ необычайно ценил
его и видел в нем своего вождя.
Пользовался большим уважением и любовью подчиненных также и
ротмистр Кучук Улагай, впоследствии полковник и командир 1-го Черкесского
конного полка.
Всюду, где ставились на карту честь и благосостояние России,
начиная с 1914 г.,
разбросаны кости лучших сынов горских народов. Когда выяснилась поголовная
антибольшевицкая позиция горцев, начались избиения. В избиении принимали
участие, главным образом, местные большевики из казаков и иногородних соседних
станиц. Сводились при этом и старые счеты…
Вот один из примеров: из аула Габукай в стан. Рязанскую было
приведено более 100 чел. горцев, среди которых были старики и юноши. Станичная
школа едва вместила всю эту толпу арестованных. Местные и приходящие большевики
группами входили в эту школу, рубили шашками и кололи штыками горцев, пока ни
один не остался в живых. С криками "Аллах! Аллах!" падали они друг на
друга под ударами... Такому же террору подвергались и многие другие аулы.
Боевая деятельность полка была особенно напряженной в 1-м
Кубанском походе. За 2 месяца похода некоторые сотни полка имели по 15-20
конных атак. В общем же полк имел около 80 отдельных конных атак, совершенных
за 2 месяца похода его отдельными частями. Одна 3-я сотня под командой
доблестного ротмистра Натырбова насчитывала их - успешных - 18. Погибло много
дальних разъездов, охранявших громоздкую колонну Корниловской армии на походе.
Горцы до конца остались верными национальным и религиозным
идеалам, приведшим их к борьбе с большевиками. Соблазнительные лозунги
развратные и преступные, оказавшиеся роковыми для неустойчивой морали распропагандированных
русских солдат и рабочих, горцами не были приняты.
Загнанные в тупик на Черноморском побережьи перед Грузинской
границей около Адлера в апреле 1920
г., они были помимо их желания сданы Красной армии по
вынужденному соглашению между Кубанским атаманом ген. Букетовым и его
Начальником штаба ген. Морозовым с командиром бригады Красной армии Егоровым,
вместе со всеми казачьими частями Кубанской армии, бывшими в том районе.
Часть горцев, главным образом первопоходников, была перевезена
в Крым пароходами, в последний момент приплывшими.
В эмиграции горцы, как магометане-фаталисты, мужественно
переносят беду и лишения беженства. Они замкнуты и молчаливы. О себе не говорят
и не пишут. Живут страстной мечтой о своей родине, о горных аулах и, веря в
Бога, не теряют надежды на возвращение.
Ротмистр С.Иорданский.
Журнал "Вестник первопроходника", 1964, № 31-32, стр. 41-43