В конце февраля во Владикавказ для проведения координационного совещания с представителями всех Белых войск на Северном Кавказе, прибыл Главноначальствующий всеми деникинскими частями в этом регионе генерал Эрдели. Его сопровождал конный черкесский полк под командованием генерала Султан Келеч-Гирея.
В один из февральских ненастных вечеров, к главным воротам кадетского корпуса прискакало до десятка всадников в черных бурках, черкесках, обвешенных оружием. Оказалось, что это прибыл генерал Султан Келеч-Гирей со своей личной охраной навестить сына своего погибшего кунака Аслана Хутыза - маленького кадета Аскера.
Поговорив с мальчиком, как это принято у горцев в сдержанных тонах и без проявлений эмоций и сюсюканий, генерал передал Аскеру боевой кинжал его отца, богато украшенный золотыми насечками и драгоценными камнями. Спросил, не желает ли он прервать учёбу и вернуться в родную Адыгею.
- Я должен вернуться домой мужчиной, познавшим все науки, которые подобает знать настоящему офицеру, овладеть как можно лучше знаниями, что бы принести больше пользы моей маленькой Родине, - убеждённо, с внутренней твёрдостью ответил десятилетний мальчик.
Не сдержав эмоций, боевой генерал обнял и поцеловал мужественного малыша.
- Да ты весь в своего геройского отца, истинного джигита. Присутствовавшие при этом, адыги - спутники генерала, в знак восхищения маленьким кадетом зацокали языками и заулыбались. Поговорив с земляками на родном языке, узнав последние новости о родственниках. Аскер, загруженный гостинцами, радостно побежал в дортуар к своим друзьям делиться всякими вкуснятинами, так пахнущими родиной.
Приехавших с генералом адыгов, накормили и расположили для отдыха.
Радушные хозяева полковники Звонарёв и Пащенко устроили гостю, генералу Султан Келеч-Гирею импровизированный банкет на троих. Как всегда прислуживал старый денщик генерала Голеевского - Иваныч.
Насытившись с дороги и придя в благодушное настроение, Султан завязал активную беседу с хозяевами. Гостя интересовало всё, и качество учебного процесса и сложившееся у населения отношение к корпусу и его воспитанникам, но главное видение руководителями учебного заведения, ближайших перспектив развития и самого существования своего детища.
Он подтвердил самые худшие перспективы белого фронта на Северном Кавказе.
По просьбе Пащенко, рассказал об белом движении в Адыгее.
Широко образованный Султан Келеч-Гирей, хорошо знал историю, чётко ориентировался в политике, был уважаем в офицерской среде за беспримерную храбрость, мужество и толерантность в межнациональных и религиозных отношениях. Он один из немногих чётко видел просчёты в самой сути идеологии Белого движения.
Поуютнее расположившись в кресле, вытянув промёрзшие за многодневную скачку ноги к камину, генерал неторопливо повел свой рассказ:
- Февральская революция 1917 года значительно ускорила процесс разрушения традиционного российского общества и государства. На Юге страны она проявилась опосредованно, но, тем не менее, породила явления, означавшие начало качественно нового периода в истории Дона, Кубани и Северного Кавказа, как собственно, и других окраин умиравшей империи. Последовавший затем раскол в российском обществе был закономерным результатом не только большевистской революции, но и предшествующих ей событий.
- В новых обстоятельствах, оказавшись между двумя политическими полюсами, адыгское сообщество предпочло, в большинстве своём, сделать ставку на обще региональные интересы и опереться на местные политические силы, стремясь сохранить «региональное пространство» и уберечь его от «общероссийского хаоса». Поэтому адыгское население поддержало своего соседа КАЗАЧЕСТВО, и выразило поддержку Кубанскому краевому правительству, оппозиционно настроенному по отношении к большевикам.
Естественно, что отношения с соседями для большинства адыгов были важней, чем общероссийские дела и даже конфликты, связанные с переделом земель, не могли нарушить этой ценной установки.
1918 год начался с определения границ антибольшевистских и пробольшевистских сил. Каждая из сторон активно пыталась увеличить число своих сторонников и оттеснить политических конкурентов:
Противоборствующие силы всячески старались привлечь на свою сторону адыгов.
Главной причиной тому служило наличие в адыгской среде большого количества оружия, а так же понимание ценности военной мобильности адыгского общества и исторически сложившихся навыков ведения боевых действий в местных условиях.
Такие воины были нужны как Красным так и Кубанскому правительству.
На первоначальном этапе Гражданской войны в адыгских аулах скопилось значительно больше оружия, нежели это было раньше.
Уже 10 января 1918 года черкесы стали совершать ночные набеги на Усть-Лабу и другие населённые пункты в основном, где проживали так называемые ИНОГОРОДНИЕ. Это были не казаки и организованного отпора они дать не могли. Но это была - главная опора КРАСНЫХ.
Набеги были, очевидно, не столько способом улучшения материального благосостояния, сколько проявлениями политических настроений горского общества, и обозначили «включение» адыгов в Гражданскую войну на стороне казачества, а значит БЕЛЫХ.
При этом стало очевидно, что большинство адыгов заняло антибольшевистскую позицию.
Большевистские военно-революционные комитеты активно отреагировали на вооружённые набеги адыгов, на свою основную поддерживающую силу - иногороднего мужика. Штаб Красной гвардии, находящийся в Армавире, немедленно организовал карательные рейды на ряд аулов, жители которых были участниками набегов. Жителей разоружили, организаторов повесили.
На начальном этапе Гражданской войны адыги не имели реальной поддержки со стороны Кубанского правительства, в силу слабости последнего. Гражданская война разгоралась со всей своей кровавой жестокостью.
В казачьих и «мужицких» поселениях Майкопского казачьего отдела, в начале 1918 года стали образовываться небольшие большевистские отряды, которые на начальном этапе Гражданской войны были фактически неуправляемыми. Вооружившись лозунгами и провозгласив себя «большевиками», бывшие фронтовики-казаки, объединившись с иногородними, активно собирали отряды из жителей ближайшей округи. Именно от этих неорганизованных «красных» отрядов и представителей советской власти на местах исходила основная угроза стабильному существованию адыгского общества.
По существу, эти революционные отряды были носителями хаоса, способного разрушить хрупкий мир адыгской общины и региональный социум в целом.
Разобщённость и отсутствие единого координирующего центра антибольшевистской борьбы самосозданных дружин самообороны в адыгских аулах. Созданная ещё царскими усмирителями горцев, чертополосица - адыгские аулы были отделены друг от друга пространством, занимаемым русскими хуторами и сёлами, всё это затрудняло возможность совместного оказания сопротивления большевистским отрядам. Именно это явилось причиной тому, что 5-го февраля 1918 года черкесская сотня под командованием штабс-ротмистра Кашницкого, не имея связи с другими антибольшевистскими силами, полностью погибла в бою с красными в окрестностях аула Понежукай. Единственным, оставшимся живым в этом неравном бою был черкес Юсуф Каноков, получивший пять тяжёлых ран.
Наибольшую опасность для себя Кубанское правительство видело в частях 39-й дивизии Кавказской армии, которая в результате демобилизации направлялась в эшелонах к кубанской границе. Эти демобилизованные части, возвращающиеся с Турецкого фронта, стали причиной первого на Кубани столкновения большевистских отрядов с силами Кубанского правительства.
Чтобы фронтовики не попали под влияние «буржуазно-эсеровских» агитаторов, новороссийские большевики, возглавляемые Яковлевым, решили «перехватить» их и с помощью этих солдат захватить власть на Кубани.
Силами более 4-х тысяч вооружённых рабочих с несколькими орудиями и пулемётами красные двинулись к станции Горячий Ключ и захватили аул Тахтамукай. Возле железнодорожной станции Энем войска Кубанского правительства дали бой Красному рабочему отряду.
Красные, обладая трёх кратным преимуществом в живой силе и тяжёлом вооружении, действовали неумело. Им противостояло всего 500-700 человек из офицерского и черкесского отрядов под командованием войскового старшины Галаева. Плюс двести человек из гвардейского дивизиона юнкеров Кубанского Софийского военного училища. В группе Галаева черкесы составляли 350-400 человек, то есть большинство. Именно черкесская сотня под командованием ротмистра Улагая, и решила сражение в пользу белых. Красные бежали, бросив всё тяжёлое вооружение.
Вожди Добровольческой Армии также пытались вовлечь в свои вооружённые силы черкесов, но Кубанское правительство активно препятствовало этому.
Белое движение из-за сепаратизма руководства Кубанцев потеряло многое. Именно, Кубанское правительство, не позволило сформироваться национальной армии горцев, поэтому особенностью горских военных формирований в составе антибольшевистских сил являлось отсутствие единого командования. В свою очередь, во многих отрядах как Кубанского правительства, так и в частях Добровольческой армии существовали черкесские вооружённые формирования. Численность этих частей была различной и зависела во многом от территории театра боевых действий. Появись такая национальная черкесская армия, это была бы серьёзная сила в Белом движении.
- А всё, стремление быть единовластным «Гетманом», пусть в «лоскутном», но «своём» болотце. С горечью произнёс генерал, в адрес Кубанского правительства.
- При всех добродетелях Антона Ивановича Деникина, ему не хватило характера, просто расстрелять сепаратистов, как на Кубани, так и на Дону. Сделать Белую армию монолитной, а правительство не раздираемым на группки, дерущихся за власть политиков - пауков в банке.
Генерал горестно вздохнул и продолжил:
- Своим красным террором большевики полностью отвратили горцев от своих идей. Адыги никогда не забудут бандитские налёты называющих себя «красными» бойцов бригады Кочубея и других из Майкопской революционной армии Швеца.
Если в вашем корпусе есть офицеры «первопоходники», то они расскажут, что когда Добровольческая армия, продвигаясь с боями, к 10 марта вышла к адыгским аулам Габукай, Нешукай, Понежукай, Гатлукай, то эти поселения представляли собой «мёртвое кладбище». Все разграблены и опустошены. Их некоторые жители, чудом оставшиеся в живых, рассказывали страшные вещи. Адыгская молодёжь, более двухсот человек, собранная красными в один аул под видом мобилизации, была ими расстреляна из пулемётов. Скот угнан. Старики и женщины от репрессий большевиков бежали в горы.
В ауле Габукай, красными были зарублены и заколоты штыками пятеро человек из числа екатеринодарской интеллигенции - Бурсак, Кононов и другие, вместе с ними были убиты 240 черкесов, а в ауле Ассоколай, расстреляли 305 мирных жителей.
Вместе с убийцами, состоящими полностью из «иногородних», приезжали их жены и дети, и на подворьях, грабили добро черкесов, везли это всё на свои хутора и «мужицкие» сёла.
Воины Добровольческой армии находили в саклях груды человеческих тел.
Этого черкесы никогда не простят. Все попытки Красных переманить на свою сторону горцев у них не увенчались успехом. Только единицы типа Шовгенова, Муссы Мамижева, Петраша Цызанова из Адамия, Тугуза Хакуринова из Хакуринохабля, Нуха Наурузова из Джамбичи, Кунчука Берзегова пошли к ним служить.
Гражданская война страшна беспощадностью. Теперь вооружённые отряды черкесов жгут и убивают не щадя никого на хуторах и сёлах иногородних - основной силы красных.
Однако я в этом вижу, что общая война всех против всех, общий упадок нравов и насилие, ставшее нормой общественной жизни, приводят к распространению в адыгской среде криминальных, неадаптивных действий, распространению бытовой преступности и этносоциальных конфликтов внутри регионального социума, - с огромной печалью в голосе произнёс Султан Келеч - Гирей.
- Ведь нас по численности очень мало, и к чему эта кровавая резня может привести? Вплоть до исчезновения нашего этноса. В Турции, Сирии, Иордании и на Балканах сейчас адыгов живёт больше, чем на исконно родной земле.
У вас тут большевики поступают хитро. Они стравили Чеченцев и Ингушей с казаками. Объявили этих бандитов «красными» и пожинают лавры победы. Однако я думаю, Чеченцы ещё покажут большевикам своё настоящее нутро, и они горько пожалеют, что поставили на этих бандитов.
- Ну, ничего! Мы ещё повоюем. Не может же Бог допустить нашего поражения, - на минорной ноте закончил свой монолог генерал Султан Келеч-Гирей.
Слушавшие с большим вниманием генерала, Звонарёв и Пащенко, всяческими бодренькими восклицаниями поддержали последнюю фразу собеседника.
Затем генерал стал интересоваться путями отхода кадетского корпуса в случае возможного поражения белых войск. Полковник Пащенко рассказал генералу, что они готовят возможную эвакуацию корпуса в Грузию. Туда к правительству Ноя Жордания, с таким предложением выехал директор корпуса генерал Голеевский. Они его ждут со дня на день и тоже готовятся. Полковник рассказал о своём печальном опыте, по передислокации корпуса из Украины.
Султан Келеч-Гирей, вдруг вспомнив, заявил: «Дурья моя башка! По пути сюда мы напали на колону чеченцев и отбили у них сорок повозок и более 80-ти гужевых лошадей. Сегодня же распоряжусь, что бы это всё было передано вам, заодно и поделимся продовольствием, отбитым нами у красных. Эти сироты, которых вы воспитываете наше будущее. Для них ничего не жалко. Берегите этих ребят. И спасибо вам за ваш сердечный труд».
Генерал стал собираться в дорогу. По первому его зову примчались его нукеры. Обняв, проводивших его до ворот старых полковников, Султан птицей взлетел на своего красавца каурого жеребца и вскоре грохот копыт группки адыгов затерялся в ночной тишине.
Действительно на завтра, к обеду в корпус прибыла колона гужевых повозок груженных мешками с крупой, мукой, ящиками мясных консервов и овсом для лошадей.
Генерал сдержал своё слово. Это было серьёзным подспорьем для собирающегося в неизвестность корпуса.
|