Положение отдельных народов Северо-Западного Кавказа, в
частности, адыгского этноса, в большинстве исследований, посвященных проблемам
Гражданской войны на Юге России, оказалось «за кадром» исторического спора.
Необходимостью хотя бы отчасти восполнить этот пробел объясняется предпринятая
попытка рассмотрения роли адыгов в событиях Гражданской войны.
Февральская революция 1917 г.
значительно ускорила процесс разрушения традиционного российского общества и
государства. На юге страны она проявилась опосредовано, но, тем не менее,
породила явления, означавшие начало качественно нового периода в истории Дона и
Северного Кавказа, как, собственно, и других окраин умиравшей империи.
Последовавший затем раскол в российском обществе был закономерным результатом
не только Октябрьской революций, но и предшествовавших ей событий.
В новых обстоятельствах, оказавшись между двумя политическими полюсами,
адыгское сообщество предпочло, в большинстве своем, сделать ставку на
обще-региональные интересы и опереться на местные политические силы, стремясь
сохранить «региональное пространство» и уберечь его от «общероссийского хаоса».
Поэтому адыгское население поддержало своего соседа – казачество, и выразило
поддержку Кубанскому краевому правительству, оппозиционно настроенному по
отношению к большевикам.
Очевидно, отношения с соседями для большинства адыгов были важней, чем
общероссийские дела, и даже конфликты, связанные с переделом земель, не могли
разрушить этой ценностной установки.
1918 год начался с определения границ противостояния сложившихся в крае сил.
Каждая из сторон активно пыталась увеличить количество своих сторонников и
оттеснить политических конкурентов.
Первоначально формирование добровольческих отрядов Кубанское правительство
возложило на полковника Улагая, но ему не удалось с этим справиться. Он заявил,
что казаки неохотно шли в добровольцы. Но ставка делалась и на горцев:
противоборствующие силы всячески старались пытались привлечь на свою сторону
адыгов. Причиной тому послужило наличие в адыгской среде большого количества
оружия, а также понимание ценности военной мобильности адыгского общества и
исторически сложившихся навыков ведения боевых действий в местных условиях.
На начальном этапе Гражданской войны в адыгских аулах скопилось значительно
больше оружия, нежели это было раньше, и это обстоятельство привело к
возрождению «набеговой традиции». Так, уже с начала января 1918 г. черкесы стали
совершать ночные набеги на Усть-Лабу. 10 января 1918 г. военно-революционный
комитет с. Гулькевичи отправил в г. Армавир письмо следующего содержания: «В
силу того, что Красная гвардия Военно-революционного Комитета находится в г.
Армавире, покорнейше просим оказать реальное содействие окрестным станицам и
селам, находящимся под угрозой черкесов, и выслать воинскую часть с
пулеметами».
Набеги были, очевидно, не столько способом улучшения материального
благосостояния, сколько проявлениями политических настроений горского общества,
и обозначили «включение» адыгов в Гражданскую войну. При этом очевидно, что
большинство адыгов заняло антибольшевистскую позицию.
Углублявшиеся политические противоречия между Кубанским правительством и
образовавшейся к тому времени Добровольческой армией серьезно усложняли условия
пополнения соответствующих армий. Невзирая на все усилия, руководителям
Добровольческой армии так и не удалось создать на Кубани свои постоянно
действующие вербовочные пункты. Работа представителей Добрармии носила
полулегальный характер, поскольку официального разрешения на подобного рода
деятельность от Кубанской Рады так и не было получено.
В протоколах заседания Совета Кубанского Краевого правительства от 13 января 1918 г. было отмечено, что
член правительства Паша–Бек Султанов сообщил о двух офицерах с Дона, вербующих
среди горцев добровольцев. По другому рассмотренному вопросу было принято
постановление о признании недопустимой возможности разрешать разным лицам
формирование добровольцев для Дона и Терека на территории Кубанского края. В
результате создать на Кубани большие воинские формирования Добровольческой
армии так и не удалось.
Справедливости ради стоит сказать, что перед первым Кубанским «ледяным» походом
у генерала Корнилова была возможность получить помощь от горцев. На Кавказ были
направлены офицеры, с поручением войти в связь с лицами, стоявшими во главе
горских народов, и набрать добровольцев. Эта же задача была поставлена генералу
Эрдели, находившемуся в Екатеринодаре для связи с Кубанским правительством и
атаманами. 20 января 1918 г.
Эрдели прислал телеграмму, где сообщил о своем приезде в Ростов вместе с князем
Давлет Гиреем, который обещал выставить до десяти тысяч черкесов.
Князь Давлет Гирей приехал в Ростов, подтвердил генералу Корнилову предложение,
сделанное генералу Эрдели, указав, что в течение двух недель он обязуется
выставить две тысячи черкесов, а остальные им будут выставлены в течение
полутора-двух месяцев. Но за это, кроме вооружения и довольно значительного
денежного содержания для черкесов, он просил выдать ему единовременно около
миллиона рублей.
А. Лукомский в своих воспоминаниях отмечает, что генерал Корнилов готов был
рискнуть. Но генерал Алексеев категорически отказал в выдаче столь значительной
суммы денег, сказав, что совершенно не верит в выполнимость этого проекта, но,
если генерал Корнилов всё же хочет рискнуть, то он на это может дать всего
двести тысяч рублей. Князь Гирей не согласился и, обиженный, уехал в
Екатеринодар.
Анализируя сложившуюся в крае ситуацию, можно предположить, что предлагаемый
Давлет Гиреем проект мог быть осуществлён. Выставить указанное количество
черкесов было вполне реальным, хотя не было гарантии, что вооружённые
формирования, состоящие из адыгов, будут принимать активное участие в военных
действиях за пределами Кубанской области. Именно это обстоятельство вызвало,
очевидно, сомнения у генералов Добровольческой армии.
Кубанское правительство также беспокоила общая малочисленность собранных им
сил. Тем более, что против него выступили большевистские отряды из фронтовиков
Майкопского, Таманского и частично других отделов. В связи с этим Краевое
правительство рассчитывало привлечь Черкесский конный полк, дислоцировавшийся в
пределах Кубанской области. Во многих станицах и хуторах казаки и крестьяне
выносили требования отстранения от власти Филимонова и Быча, выхода из области
частей «Дикой дивизии» и юнкеров. Следующим шагом Краевого правительства стало
вооружение адыгов в аулах для несения гарнизонной службы. И все-таки,
организовать крупные военные силы Кубанскому правительству так и не удалось.
Наибольшую опасность для себя Кубанское правительство видело в частях 39-й
дивизии Кавказской армии, которая в результате демобилизации направлялась в
эшелонах к кубанской границе. Эти демобилизованные части с Турецкого фронта
стали причиной первого на Кубани столкновения большевистских отрядов с силами
Кубанского правительства.
Чтобы фронтовики не попали под влияние «буржуазно-эсеровских» агитаторов,
новороссийские большевики, возглавляемые Яковлевым, решили «перехватить» их.
Однако, доехав до станции Георгие-Афипской, отряд большевиков вынужден был
покинуть свои вагоны и продвигаться пешком до станции Энем. Причиной тому послужил
выехавший навстречу их составу пассажирский поезд. На станции Афипской никаких
боевых действий отряд не вёл, но на подходе к Энему отряд выделил часть своих
бойцов «…для прочёса аула Тахтамукай, в котором разоружили сотню черкесов,
несших гарнизонную службу. Рядовые черкесы были распущены по домам, а два
офицера взяты в плен». Фактически, аул Тахтамукай стал первым населенным
пунктом, который атаковали новороссийские большевики, захватив там заложников -
черкесов.
Неумелые действия большевистского отряда, низкий уровень их военной подготовки
позволили войскам Кубанского правительства одержать победу в первом на Кубани
сражении у станции Энем. Понеся серьёзные потери и оставив артиллерию,
«красные» отступили, разбившись на несколько групп. Одна группа взяла
направление на аул Афипсип, где и была разоружена и уничтожена. В этом не
последнюю роль сыграло участие адыгов.
На сегодняшний день существует большое количество воспоминаний об этом
сражении. Наиболее распространено мнение, что Кубанское правительство смогло
выставить всего 500-700 человек против 4 тысяч у большевиков. В эту армию вошли
офицерский отряд войскового старшины Галаева, гвардейский дивизион юнкеров
Кубанского Софийского училища, мобилизованные казаки станицы Пашковской,
Черкесский полк Туземной дивизии и ещё 150-200 «неорганизованных» черкесов.
Стоит учесть и тот факт, что в отряде воинского старшины Галаева была
черкесская сотня в 200 сабель при 11 пулеметах, организованная ротмистром
Улагаем. Таким образом, общее количество адыгов, принимавших участие в Энемском
бое, составляло 350-400 человек, т.е. значительную часть всей выставленной
Кубанским правительством армии. Раенко-Туранский отметил, что «…в Энемском бою
черкесы сыграли большую роль в победе белых и поражении красных…».
В казачьих и «мужицких» поселениях Майкопского отдела, в начале 1918 г., стали
образовываться небольшие большевистские отряды, которые на начальном этапе
Гражданской войны были фактически неуправляемыми. Вооружившись лозунгами и
провозгласив себя «большевиками», бывшие фронтовики-казаки, объединившись с
иногородними, активно собирали отряды из жителей ближайшей округи. Именно от
этих неорганизованных «красных» отрядов и представителей советской власти на
местах исходила основная угроза стабильному существованию адыгского общества.
По существу, эти революционные отряды были носителями хаоса, способного
разрушить хрупкий мир адыгской общины и региональный социум в целом.
С другой стороны, появление в аулах групп вооруженных людей, возглавляемых
зачастую русскими офицерами, связано было и с опасностью, исходившей из
окрестных сёл и хуторов. В этих условиях основными источниками организации
антибольшевистских военных групп стали адыгские аулы. Так, в ауле Блечепсин
помещики Дерев Нану и Адыль-Гирей вооружили черкесов своего аула и создали
боевой отряд. В феврале 1918
г. есаулом Щербиной был организован отряд в ауле Адамий.
В нём было 500 черкесов и примерно столько же казаков, общее число бойцов
отряда составляло 1000 чел.
В очередной раз на Северо-Западном Кавказе свою негативную роль сыграла
чересполосица – адыгские аулы и поселки были отделены друг от друга
пространством, занимаемым хуторами и селами. Это затрудняло возможность
оказания сопротивления большевистским отрядам. Например, в начале февраля 1918 г. черкесская сотня под
командованием штабс-ротмистра Кашницкого, не имея связи с другими
антибольшевистскими силами, погибла в бою с большевиками у аула Понежукай, за
исключением одного черкеса, получившего в бою пять ранений.
На начальном этапе гражданской войны адыги не имели реальной поддержки со
стороны Кубанского правительства, в силу слабости последнего. В сообщении
начальника казачье-черкесского добровольческого отряда прапорщика Дудкина
атаману станицы Старокорсунской говорится о революционном влиянии «фронтовиков»
на казаков его станицы и других населенных пунктов: «12 февраля 1918 г. первым делом казаки
завели переговоры с рязанскими большевиками, затем хотят заключить мирный
договор и разойтись по домам, – пишет Дудкин.- Нет сомнений, что рязанцы и те,
кто съехались туда из Князе-Михайловской, из Царского Дара, Бжедуховского, села
Белого и с большевистских хуторов, скажут и пообещают не выступать, но как
только уедут пластуны, они (большевики – Р.М.) сейчас же займут Габукай, а если
этого не сделают, то дадут помощь наступающим на Адамий и Ульский и другие
населённые пункты…я прошу немедленно дать смену и придать ей больше офицеров».
После того как рязанские казаки оставили свои позиции, большевики вырезали часть
мужского населения Габукая. В результате усиленных атак, красными были заняты
аулы Габукай, Первый и Второй Нешукай, Кунчукохабль и Джиджихабль, в дальнейшем
эти отряды направились на аул Вочепший, навстречу отрядам Кубанского
правительства. С продвижением большевистских войск отряды черкесов и казаков
отступали с крупными потерями, при этом большая часть адыгов была захвачена в
плен.
Первая волна «красного» террора пришлась на февраль 1918 г. и была связана с
потерей власти краевым правительством в условиях непрекращающихся боевых
столкновений. Основной удар «красных» был направлен на лиц, сочувствовавших
казачьему руководству: буржуазию, офицерство, зажиточное население городов и
сел.
Большевистские отряды Толкачева, Погибельного, Рязанской и Белореченской роты
Майкопского отдела продвигались к Екатеринодару через адыгские аулы, которые к
тому времени были достаточно хорошо вооружены. Опасаясь при обходе аулов удара
в тыл, большевистские отряды брали их с боем. В организации антибольшевистских
отрядов большую роль сыграли адыги Чесебиевы, Казаноковы, Шабановы. Уже к 6
февраля по всем ближайшим к Габукаю аулам были созданы черкесские сотни. Так, в
ауле Габукай был собран отряд Султана Каплан Гирея и составил около 1100-1200
человек, из них 700-800 черкесов и 400 казаков.
Важную роль в формировании вооруженных отрядов играли кадровые офицеры
Черкесского полка. Попав в Екатеринодар в начале 1918 г., они начали
формировать черкесские отряды для борьбы с большевиками.
Так, в отряде капитана Покровского была черкесская сотня под командованием
полковника Султана Крым-Гирея. После сдачи Кубанским отрядом Екатеринодара все
черкесские отряды были сведены в Черкесский полк под командованием генерала
Султан Келеч-Гирея. Состав полка - около 900 всадников с пулеметной командой
ротмистра Добровольского. Особенностью горских военных формирований в составе
антибольшевистских сил являлось отсутствие единой национальной армии и,
соответственно, единого командования. В свою очередь во многих отрядах как
Кубанского правительства, так и в частях Добровольческой армии существовали
черкесские вооруженные формирования. Численность этих частей была различной и
зависела во многом от территории театра боевых действий.
Обстановка в регионе предельно накалилась. Со стороны большевиков был
предпринят ряд мер по привлечению адыгов в стан революционных сил. Ставка
делалась на адыгских крестьян, но она не принесла ожидаемого успеха. По
поручению Екатеринодарского Совета товарищ Пусс формировал «красный»
добровольческий черкесский полк. Было собрано всего 60 человек. Очевидно, эта
попытка организации черкесского полка потерпела неудачу в силу усиленной
агитации со стороны адыгской элиты, занявшей сторону Кубанского правительства.
Активную работу по привлечению адыгов в части Красной армии проводил Майкопский
РВК. Так, 12 февраля 1918 г.
военный комиссар Майкопского отдела Швец издал циркуляр всем станичным,
хуторским, волостным, сельским комиссарам и аульным старшинам отдела об
организации Советов на местах. В этот же день вышло постановление за подписью
того же Швеца, с объявлением о формировании «Майкопского революционного полка»
четырёхбатальонного состава из молодых людей, родившихся в 1894, 1895, 1896,
1897 гг., подлежащих отбыванию действительной службы, и добровольцев. К
формированию полка приступили немедленно, местом дислокации полка был объявлен
г. Майкоп. Действие циркуляра распространялось на города, станицы, хутора, аулы
и волости. Несмотря на то, что первые распоряжения большевиков были адресованы,
прежде всего, казакам и крестьянам, в ряды Красной армии были призваны и горцы.
Так, с февраля 1918 г.
в частях Красной армии воевал Блянов Махмуд. В августе 1918 г. личным
телохранителем комдива Д.П. Жлобы стал Н.Е. Наурзов, житель аула Джембечий. При
организации Красной армии добровольцем в отряд Золотарёва вступил П.Т. Цезенов.
Мусса Мамижев вёл агитационную работу в аулах Черноморского побережья и создал
там небольшую большевистскую группу. Даут Гутекулов и Асламбек Калмыков
собирали революционные силы в аулах Баталпашинского отдела. Житель аула Натухай
Салих Челебей вступил в партизанский отряд Андрея Божко.
С захватом Екатеринодара в феврале 1918 г. большевики активизировали работу среди
горского населения, для которой привлекали и известных адыгских революционных
деятелей. Так, комиссаром по национальным делам при Кубанском
военно-революционном комитете был назначен М. Шовгенов. Под его руководством
началась оживленная работа по привлечению адыгов к созданию Советов. Активную
работу в аулах Екатеринодарского отдела вел Ш. Хакурате, в аулах
Баталпашинского отдела Д. Гутекулов. Сторонниками Советской власти на местах
были Гощевнай Шовгенова, фронтовики Хаджи-Мурза Лафишев, Мусса Мамижев, Махмуд
Хатит, братья Махмуд и Нагой Могукоровы и их сестра Чишхан, Лю Берзегоров,
Осман Азаматов и другие. И все-таки, следует подчеркнуть, что на начальном
этапе Гражданской войны в частях Красной армии находилось незначительное
количество адыгов.
Положение в крае существенно изменилось с 23 февраля – с началом продвижения
Добровольческой армии в пределы Кубанской области. 28 февраля 1918 г., покинув
Екатеринодар, Кубанское правительство ушло за Кубань. Большая часть членов
краевого правительства осела в адыгских аулах Екатеринодарского отдела. Л.Г.
Корнилов, узнав о перемещении Краевого правительства, принял решение увести
части своей армии за Кубань для дальнейшего объединения армий.
Впервые армейские и казачьи офицеры, попав к адыгам, почувствовали на себе
горское гостеприимство. «Как приятно после дорожной пыли, тряски, усталому,
голодному зайти в чистую саклю черкеса, где хлопотливая черкешенка в своем
миниатюрном хозяйстве хлопочет около очага, приготавливая пышки без соли и
наливая стакан за стаканом чай. Как уютно кажется у горцев».
Необходимо отметить, что нахождение в аулах членов Кубанского правительства и
казаков ещё более обострило отношения большевиков с адыгами.
1 марта 1918 г.
состоялась «мирная конференция», на которой присутствовали представители от
всех аулов Майкопского отдела и одного аула Екатеринодарского отдела (аул
Адамий), на которой заключили мир и «братское единение между трудовыми горцами,
казаками и крестьянами». На этой мирной конференции к горцам предъявили такие
требования: «1) признание горцами и образование на местах Советской власти; 2)
полное разоружение; 3) выдача всех контрреволюционеров, как горцев, так и
скрывающихся там русских, и впредь таковых не скрывать».
Очевидно, что ситуация, складывающаяся в крае, была для адыгских аулов
критической. Аулы Екатеринодарского и Майкопского отделов оказались в
совершенно разных условиях. Аулы Екатеринодарского отдела еще могли оказывать
организованное сопротивление большевикам за счет поддержки осевшей здесь
Кубанской армии. Часть же аулов Майкопского отдела находилась в прифронтовой
зоне, здесь не было организованных вооружённых формирований. Горцы были
предоставлены сами себе и фактически столкнулись с большевистскими отрядами
«лицом к лицу». Ввиду реальной опасности, нависшей над адыгскими селениями
Майкопского отдела, горцы были вынуждены искать пути сотрудничества с советской
властью, участвовать в различного рода мероприятиях, организованных её
представителями, и подписывать предлагаемые ими постановления. По существу,
выбора у адыгов Майкопского отдела не было, так как их аулы были под угрозой
уничтожения.
И всё-таки, грабежи и насилие, в которых участвовали различные группы активных
сторонников «новой» советской власти, в аулах не прекращались. В связи с таким
положением дел, 6 марта 1918
г. вышел приказ командующего Майкопской революционной
армией Швеца: «Приказываю немедленно принять самые решительные меры к
предотвращению грабежей, насилия и всякого рода бесчинств, чинимых над мирными
горцами в занятых аулах. Во всех аулах оставить команды, коим вменить в
строжайшую обязанность пресекать силою оружия всякие насилия, кощунства и так
далее. Надо помнить, что гражданская война не есть грабеж и насилие». Как
показали дальнейшие события, этот и подобные ему приказы не имели успеха.
Добровольческая армия, продвигаясь с боями, к 10 марта вышла к адыгским аулам.
По воспоминаниям очевидцев тех событий, аулы Габукай, Нешукай, Понежукай,
Гатлукай были опустошены и разграблены большевиками. Участники «ледяного»
похода отмечали, что аулы были фактически превращены в «мертвое кладбище».
Молодежь, более двухсот человек, собранная в один аул под видом мобилизации,
была расстреляна. Скот угнан. Старики и женщины от репрессий большевистских
отрядов бежали в горы. В каждом ауле к армии присоединялись сотни черкесов -
мстить за кровь своих соплеменников.
Причин участия адыгов в Гражданской войне на стороне «белых» было несколько.
Существенную роль в организации адыгских военных формирований в составе как
Кубанской, так и Добровольческой армий, сыграл Черкесский конный полк.
Представители этого полка являлись авторитетными личностями в горской среде, к
их мнению прислушивались многие адыги. Помимо этого, агитация адыгской элиты
среди народных масс также была небезуспешной. Также стоит отметить, что в
адыгских аулах находилось много русских офицеров, бежавших из Екатеринодара со
своими семьями. Это обстоятельство существенно повлияло на дальнейший ход
военных действий. Но основным фактором участия адыгов на стороне «белых» стал
«красный террор».
Перед большевистскими отрядами ставилась задача захватить аулы, разоружить
черкесов и уничтожить находящихся там членов Кубанского правительства и бойцов
Кубанской армии. Начавшиеся боевые действия против черкесских аулов, были, по
сути, уничтожением их жителей.
Примерами жесткого и даже жестокого отношения «новой власти» к горцам могут
служить следующие факты.
По распоряжению военного штаба села Филипповского был разработан план, по
которому разрешалось во время обезоруживания аулов брать в заложники лиц,
оказавших сопротивление.
В марте 1918 г.
в ауле Габукай большевиками были зарублены и заколоты штыками пятеро человек из
числа екатеринодарской интеллигенции – Бурсак, Канов и др., вместе с ними были
убиты 240 черкесов, а в ауле Ассоколай-305 человек.
«Вместе с убийцами приезжали их жены и дети на подводах и грабили добро
черкесов. Добровольцы находили в саклях груды человеческих внутренностей.
Мужчины садились на коней и брали оружие - мстить». Подробные описания фактов
террора по отношению к адыгам отмечены у Р. Гуля. Вполне закономерным, как
результат описанных событий, выглядит тот факт, что большинство адыгской
молодёжи записывалось в Добровольческую армию.
Объединение двух армии – Добровольческой и Кубанской - состоялось 14 марта 1918 г. в районе аула
Шенджий. Командующего Екатеринодарской армией генерала Покровского, прибывшего
к генералу Корнилову, сопровождала черкесская конная сотня. Отличительным
знаком у черкесов была зеленая лента с мусульманским полумесяцем на папахах.
В марте 1918 г.
Черкесский конный полк Султан Келеч Гирея вошел в состав Добровольческой армии,
в Первую конную бригаду генерала И.Г. Эрдели, вместе с Первым конным полком,
Кубанским дивизионом и Конной батареей. Черкесский полк принимал активное
участие в основных сражениях «Второго Кубанского похода». Часто его
использовали для усиления каких-либо отрядов или для поддержания атаки. Так,
при сражении за Березановку отряд Э. Кариуса по приказу Эрдели усиливался
Черкесским полком. В бою за Выселки две черкесских сотни атаковали противника с
флангов.
Адыгские аулы, пославшие бойцов в Черкесский полк полковника Султан Келеч
Гирея, оказали существенную помощь Добровольческой армии накануне штурма
Екатеринодара. Благодаря этому, численность добровольческой армии (даже после
серьезных потерь в первый период «ледяного похода») заметно возросла - от 4,5
тысяч человек в ст. Ольгинской до 5,5 – 6 тыс. бойцов накануне штурма
Екатеринодара. Стоит также упомянуть о том, что в это время в кубанской столице
ходили самые разнообразные слухи, в том числе в местных газетах сообщалось о
«предстоящей Варфоломеевской ночи со стороны черкесов».
После уничтожения ряда аулов - Габукай, первый и второй Нешукай, Кунчукохабль,
Джиджихабль, Вочепший, - сопротивление принимает горцев приобрело ожесточенный
характер. По существу оно стало всеобщим. Его организации и структурному
оформлению во многом способствовали деятельность духовенства и консолидирующая
роль адыгских мусульманских общин. С течением времени сопротивление приобрело
ярко выраженный религиозный характер. Горцы объявили священную войну
большевикам на всей территории края. Эта война проявлялась повсюду. Так, когда
2-я сотня Черкесского полка под командой штабс-ротмистра Шестакова стояла в
ауле Кошехабль, казаки станицы Курганной просили черкесов спасти их от банды
большевиков, грабивших и убивавших жителей. Черкесы пришли на помощь и атаковали
станицу. Большевики бежали. 7 марта Черкесский конный полк Султан Келеч Гирея
захватил переправы через Кубань у станицы Пашковской. 11 марта в бою под
Калужской сотня под командой поручика Султан Мурад-Гирея своей атакой решила
участь всего отряда.
Данные успехи вызывали определённые опасения у большевистской стороны, и
Майкопский комиссариат предпринял активные действия по предотвращению участия
адыгов в боевых действиях против Советской власти. 11 марта 1918 г. в Майкопе прошло
заседание представителей мирной конференции по выборам в отдельский Совет
народных депутатов от горцев, на котором единогласно были избраны в Совет
Майкопского отдела 6 депутатов; среди них были Хатанов Сагид, Цеев Нух, Хуажев
Карабатыр и др. 13 марта на заседании представителей мирной конференции
присутствовало более 10 горцев. Под председательством И. Матершева на мирной
конференции было принято решение:, вследствие того, что все аулы, участвующие в
мирной конференции, – обезоружены войсками, постановление штабов отрядов об
изъятии оружия у горского населения признать в силе; все оружие, отобранное у
горского населения, должно перейти в распоряжение Главного штаба и Совета
народных депутатов Майкопского отдела; все убытки, понесенные по содержанию
армии лиц, имущество которых подверглось разорению, отнести на счет
капиталистов, принимавших активное или пассивное участие в натравливании
классов и наций друг на друга.
В ходе продвижения большевистских войск по территории Майкопского отдела и
занятия ими ряда аулов, в середине марта 1918 г. вышло очередное воззвание Совета
народных депутатов и военного комиссара Майкопского отдела Швеца, призывающее
трудовых горцев к единению с рабочими и крестьянами в борьбе за Советскую
власть. В воззвании вновь подчеркивалось строгое соблюдение мира, заключенного
на мирной конференции.
Но в очередной раз постановления, резолюции и соглашения не дали положительных
результатов, и черкесские «белые» отряды получали поддержку со стороны жителей
аулов. Это обстоятельство, разумеется, отражалось на военных успехах горцев,
воевавших против «новой власти». Так, в конце марта 1918 г. дивизион черкесов
под командой ротмистра Улагая у Церковного и Полтавского хуторов загнал две
роты большевиков в реку и всех уничтожил. 27 апреля под сильным огнем большевиков,
неся огромные потери, черкесы во главе с корнетом Натырбовым захватили станицу
Павловскую. Красные бежали, оставив богатую военную добычу. Под станцией Целина
Черкесский полк Султана Келеч Гирея в условиях нехватки патронов в течение двух
недель удерживал противника.
С другой стороны, в большевистских отрядах Майкопского и Екатеринодарского
отделов находились адыги, которые выполняли функции проводников и разведчиков,
участвовали в боях против белых. Объединенному красногвардейскому Филипповскому
отряду под командованием И.Д. Погибального постоянное содействие оказывали
бедняки из аула Адамий Б. Мамхегов, Б. Хатитоков и др. Также участвовали в боях
с войсками Корнилова Тугуз Хакуринов из Хакуринохабля, Сагид Коджесау из
Хаштука, Петраш Цызанов из Адамия, Нух Наурзов из Джембечи и другие. Активное
участие в сопротивлении корниловским войскам оказывали Мос Шовгенов, Гошевнай
Шовгенова, Мусса Мамижев, Махмуд Хатит, Петраш Цызанов, Кунчук Берзегов и
многие другие, как сказано в документе, «адыгейских трудящихся».
Тем не менее, число адыгов, ставших на сторону большевиков, на общем фоне было
незначительным. Но и это пребывание в «революционном» лагере длилось для многих
недолго. Так, например в списке Хакуриновского аульского Совета народных
депутатов числилось всего 37 человек, большинство которых состояло в Совете с
мая по август 1918 г.
Захват большевиками большой части территории Северо-Западного Кавказа вынуждает
горцев признавать новую власть. 24 мая 1918 г. на собрании горцев аулов Джиджихабль и
Пшекуйхабль выносится постановление о полной поддержке Советской власти. По
новым постановлениям горцам, вступившим в Совет, разрешается ношение оружия с
возможностью его применения. Вместе с этим велась и активная пропаганда
Советской власти среди местного горского населения. Помимо открытых лозунгов,
призывавших вступать в большевистские ряды, существовали и жесткие
постановления, указывающие прекратить насилие по отношению к горцам. 30 мая 1918 г. выходит резолюция №
2, принятая Чрезвычайным Съездом Советов Народных Депутатов
Кубанско-Черноморской Советской Республики. В ней говорится: «…отдельными
отрядами и жителями некоторых станиц без ведома ЦИК продолжаются насилия,
грабежи и убийства горцев, благодаря чему с лица земли стерты целые аулы и
остатки их обречены на гибель и голодную смерть. Чрезвычайный Съезд Советов
Кубано-Черноморской Советской Республики поручает ЦИК немедленно оградить жизнь
и имущество горцев и других национальностей от дальнейшего посягательства со
стороны каких бы то ни было отрядов, групп населения и отдельных лиц…».
Обратной стороной большевистской политики в регионе стало то, что адыги стали
повсеместно вооружаться. С началом Второго Кубанского похода Добровольческой
армии многие адыги входят в составы различных отрядов и прибегают к таким же
мерам насилия по отношению к близлежащим русским населённым пунктам, в которых
в основном преобладало иногороднее население, которое горцы все чаще
ассоциировали с большевиками. Р. Гуль вспоминал: « Черкесы…не щадят крестьян;
раньше крестьяне их вырезали, а теперь они ни одной слободы не оставляют…».
Такая борьба помимо политических и военных последствий имела последствия и
чисто бытового, социального свойства. Всеобщая война всех против всех, общий
упадок нравов и насилие, ставшее нормой общественной жизни, приводили к
распространению в адыгской среде криминальных, неадаптивных действий,
распространению бытовой преступности и этносоциальных конфликтов внутри
регионального социума.
На фоне повседневных, непрекращающихся межэтнических конфликтов адыги также
участвуют в масштабном вооруженном противостоянии основных военно-политических
лагерей в регионе. Так, при общем наступлении на Екатеринодар Черкесский конный
полк отличился во многих сражениях. При штурме Екатеринодара Черкесский конный
полк успешно атаковал артиллерию противника. В итоге боевых действий в
Черкесском конном полку из 900 всадников осталось в строю 260.
В результате ожесточённых боёв Екатеринодар пал. 17 августа 1918 г. состоялось
вступление Кубанского краевого правительства в город. В честь этого на
центральной улице Красной был проведён парад. Деникин вспоминал о нём:
«…офицерские части, кубанская конница, черкесы - все загорелые, тщательно
прикрасившие ради торжественного случая свои изношенные, заплатанные одежды. Их
встречали повсюду любовно и трогательно». Об этом параде вспоминал и другой его
участник К.Попов: «Здесь я впервые увидел корниловцев в их причудливо кричащей
форме, марковцев в черном, шкуринцев в волчих папахах с хвостами, черкесов с
зелеными повязками через папаху и пр.; у всех на рукавах красовались углы из
национальных лент, обращенные вершинами книзу,- символом добровольчества».
Взятие Екатиринодара в дальнейшем сыграло определяющую роль в участии адыгов
Северо-Западного Кавказа в дальнейшем ходе гражданской войны. С этого времени
(август 1918 г.)
начинается качественно новый этап в развитии ситуации в регионе. Гражданская
война в регионе приобретает более масштабный характер.
Наступление кризиса, всеобщая борьба, рост криминальной активности постепенно
меняли всю внутреннюю жизнь адыгского социума, его внешнее окружение и
втягивали его в состояние социально-политического хаоса, которому не удалось
противостоять даже, казалось бы, структурно и социально крепким, органически
спаянным этническим сообществам. В дальнейшем на новом этапе гражданского
вооруженного конфликта эти тенденции в адыгском социуме продолжали усиливаться
и приобретали своё новое этнокультурное, социально-политическое выражение.
|