ЧЕРНОМОРСКАЯ ТРАГЕДИЯ.
При чтении этого очерка, рекомендуется
пользоваться картою Кубанского Края, изданною редакцией Кубанского Сборника и
разосланною как бесплатная премия всем годовым подписчикам на Сборник, при
10-м номере его.
Ред.Сб.
К началу 1920 года борьба с большевиками на Юге
России была перенесена на Северный Кавказ и происходила на Кубани, в
Ставрополье и на Тереке.
Терская область представляла отдельный театр
борьбы, которая там закончилась в марте отходом Терских казаков и войск
генералов Эрдели и Драценко в Закавказье.
Остальные
армии генерала Деникина отступали по Кубани, сохраняя связь между собою и
Ставкою Главнокомандующего. Но 4-го марта большевики заняли Екатеринодар,
переправились на левый берег Кубани и, после боя 7 марта у аула Тохтамукай,
разделили войска Юга России на две части.
Еще заблаговременно,
директивой Главнокомандующего, предусматривался отход на черноморское
побережье, и были указаны пути отхода на Новороссийск и Туапсе.В обоих этих
пунктах должны были быть заготовленными запасы продовольствия и всего
необходимого для войск, а также морские перевозочные средства не случай
необходимости эвакуации.
Обстановка
на Черноморском побережьи была такова: Новоросcийск являлся базою Юга России.
Он был наполнен английскими складами. Подступы к нему укреплялись устройством
оборонительной линии. Город Сочи был в руках Комитета Освобождения
Черноморского побережья/зеленые/,находившегося в состоянии войны с войсками Югa
России. Войска этого комитета, постепенно продвигалась на север, заняли 2
февраля г.Туапсе и продвинулись далее в направлении на Геленжик.
В
первые же дни после занятия Туапсе зелеными, туда прибыли представители 9-й
красной армии, наступавшей на Кубань. Был собран фронтовой съезд, который
переименовал Черноморское ополчение в Черноморскую красную армию. Это решенье
внесло разногласия и раскол в среду черноморского крестьянства, и сочинские
крестьяне ушли домой.
Туапсе,
фактически, перешло из рук зеленых к красным. Отсюда, постепенно расширяя свой
район, красные подошли в майкопском направлении до станины Хадыженской.
Зеленые
сгруппировались в Сочинском округе, организовав оборону северных границ его по
реке Чухукт.
Согласно директивы Главнокомандующего на Туапсе
должны были отходить: 4-й Конный корпус/ген. Писарев/,дравшийся в районе
Ставрополья и 2-й Кубанский корпус/ген. Науменко/,прикрывавший Кавказский
железнодорожный узел. Но после Тохтамукайского боя, на Туапсе принуждены были
отходить группа генерала Шифнера-Маркевича, переправившаяся на левый берег
Кубани после боя 4-го марта у станицы Усть-Лабинской и 4-й донской корпус/ген.
Стариков/, имевший задачею оборонять Кубань ниже Усть-Лабинской.
Ставка
Главнокомандующего, Добровольческий корпус, Донская армия, кроме корпуса
Старикова и Кубанский корпус ген. Топоркова отошли в Новороссийском
направлении.
Новороссийская
группа, под давлением противника оставила 14- марта Новороссийск. Большая часть
войск была вывезена безлошадными в Крым. В городе остались части войск не
смогшие погрузиться на корабли и почти все
склады. Несколько Донских дивизий, черкесы и батальоны дроздовцев, направились
по береговой дороге на Геленжик, где должны были грузиться на суда для
эвакуации в Крым, но они были встречены на половине пути красными, и после
короткого боя у села Кабардинка, частью захвачены противником, частью ушли в
горы и лишь несколько десятков человек попали на подоспевшие французские
миноносцы.
Корпуса генералов Писарева и Hayменко с 27
февраля не были осведомлены о том что делается в Екатеринодаре в Ставке
Главнокомандующего и в казачьих правительствах. Только 6 марта, случайно, от
чиновника, проезжавшего из Екатеринодара на Майкоп, в штабе 2-го Кубанского
корпуса, находившегося на хуторе Ерыгина /на левом берегу р. Белой, против
селения филипповского/,стало известно, что между Верховным Кругом и Главным
Командованием произошел разрыв, что 4 март оставлен нами и занят красными
Екатеринодар, что 5 марта в ауле Шенджий был Кубанский Атаман ген. Букретов с
отрядом войск и что он в тот же день должен был выступить на станицу
Саратовскую, что член Рады Пилюк организовал зеленых, которые значительно
осложняют борьбу с красными.
Все
это было новостью. 7
марта, во время боя 2-го Кубанского корпуса на р. Белой у села Филипповского,
туда неожиданно подошла голова 4-го Донского корпуса, который 8 марта занял район станицы Бжедуховской и ниже
по р.Белой.
Смененный
на р.Белой Донцами, 2 Кубанский корпус вечером, в станице Черниговской
соединился с 4 конным корпусом генерала Писарева, который, как старший в чине, объединил
образовавшуюся группу.
Положение
на фронте Туапсинской группы к этому времени было таково:
Части
4—го конного корпуса только сегодня оставили
Белореченскую и отошли на левый берег Белой. Правый фланг его/ген. Бабиев/
оставался в районе Майкопа. Генерал Шифнер-Маркевич выполняя задачу расчистить
путь на Туапсе, подходил вдоль железной дороги к станице Хадыженской, 2-й
Кубанский корпус занимал 2-й дивизией станицу Пшехскую, имея 4-ю дивизию в резерве в станице
Черниговской. Левее, как указано, были части 4-го Донского корпуса. В тылу,
судя по частным сведениям, в районе Саратовской станицы находился Кубанский
отряд, направлявшийся, с Войсковым Атаманом, на Белореченскую.
Противник наступал
главным образом, вдоль Армавиро-Туапсинской железной дороги, имея здесь
бронепоезд и пехоту с двумя конными
дивизиями, усиленными пехотою со стороны Усть-Лабинской.
Вечером
7-го марта, накануне соединения 2-го Кубанского и 4-го конного корпусов,
генерал Писарев получил, через летчика, приказание Командующего Кубанской
армией генерала Улагая, который сообщил обстановку на Новороссийском
направлении и приказал Туапсинской группе войск переменить направление и
отходить не на Туапсе, а на Тамань. Мотивировалось такое решение:
1-Неустойчивостью войск,2-Решением Командующего Донской армией отходить на
Тамань и трудностью овладения Туапсинским ущельем.
В
момент соединения корпусов, получилось уведомление Командира 4-го Донского
корпуса о том, что он, согласно приказа Командующего Донской армией отходит на Тамань и сегодня же оттягивает свой
правый фланг к аулу Ассаколай.
Таким
образом, между левым флангом группы генерала Писарева и 4—м Донским корпусом
образовался 25-ти верстный интервал.
В
связи с директивой Командующего Кубанской армией об отводе на Тамань и
последним сообщением Командира 4-го донского корпуса, в ночь на 9 марта на
станции Тверской, куда перешел поезд генерала Писарева, состоялось совещание Командиров корпусов и их
Начальников штабов.После
подробного ознакомления с обстановкою, было установлено что, в случае перемены
направления на Тамань придется или потерять значительное время на присоединение
дивизии ген. Бабиева, остающегося у Майкопа и отряда ген. Шифнера-Маркевича,
углубившегося в горы в направлении на Гойтхский перевал, или же бросить
их. Было решено оставаться на Туапсинском направлении.
9
марта, согласно приказания Командующего группою, войска отошли на линию
Апшеронская-Линейная, при чем ген. Бабиев отходил по майкопскому шоссе на
станицу Апшеронскую, а части 2-го Кубанского корпуса заняли район: станица
Кубанская-разъезд Николенко-станица Линейная.
Отход
происходил под сильным давлением противника как вдоль железной дороги, так и по
шоссе. Особенную энергию красные проявили на последнем направлении.
В
теченье 9 марта и весь день десятого, войска, занимавшие указанную линию
отражали упорные атаки красных, пропуская в тыл на Туапсе бесчисленные обозы.
По
невылазной грязи раскисшей дороги шли повозки, наполненные разным беженским
хламом, начиная от корзин и чемоданов и кончая кроватями, пружинными матрацами,
мебелью, швейными машинами и пр. Вперемешку с войсковыми обозами, везшими фураж
и огнестрельные припасы, двигались экипажи с дамами в изящных костюмах, с собачками
и кошками. Особенным обилием дам выделялась какая-то ремонтная комиссия, имевшая
до 15-ти повозок, наполненных дамами и кавалеристов с массою баулов и
чемоданов.
Наряду
с казаками, ехали верхом на лошадях сестры милосердья и просто дамы в мужских и
женских костюмах. Здесь же плелись табуны донских лошадей едва передвигающих
ноги и стада калмыцкого скота; тянулись обозы калмыков с женщинами и детьми и
их убогим скарбом. Все это шло вперемешку с
войсковыми обозами и орудиями.
В
ночь на 10 марта Командир 2-го Кубанского корпуса получил записку от Начальника
авангарда Кубанского отряда генерала Ходкевича из станицы Абхазской. Он
сообщал, что Войсковой Атаман, продвигаясь от станицы Саратовской к
Кабардинской, приказывает всем частям, находящимся в районе Кабардинской
оставаться там впредь до его прибытия туда с кубанским отрядом, после чего, на
совещании Командиров корпусов, Начальников дивизии, Командиров бригад и полков
будет решено, что делать дальше.
10
марта, в Кабардинской был получен Командиром 2 Кубанского и 4 конного корпусов
приказ генерала Букретова о том, что вся идущая с ним конница подчиняется, на
правах Командующего армией, генералу Шкуро, а пехота генералу Морозову.
Весь
этот и следующий день, войска ген. Писарева продолжали занимать прежний район.
Красные
оставались пассивными на нашем левом фланге и сильно нажимали на правый,
видимо, имея в виду выйти в этом направлении на Хадыженскую и отрезать путь
отхода всей нашей группы на Туапсе.
Между тем Шифнер-Маркевич все с большими
затрудненьями и усилиями продвигался вперед. Необходимо было его усилить. В
виду этого, ген. Писарев приказал Командиру 2-го Кубанского корпуса, по смене
его частей Кубанским отрядом, двинуться за Шифнером-Маркевичем поддержать его,
а затем, после овладения Туапсе, выдвинуться на север для обеспечения города с
этой стороны.
Корпус
был сменен и приступил к выполнению возложенной на него задачи 12 марта.
В
этот день на станции Хадыженской состоялось свидание генералов Писарева и
Науменко с ген. Шкуро и Бабиевым.
Здесь
ген. Шкуро, указывая на двойственность подчинения войск /Главнокомандующему и
атаману/,высказался за то, что в командование всеми войсками должен вступить
один из старших войсковых начальников, на что ген. Писарев ответил, что он не
может вмешиваться в кубанские дела, но будет выполнять приказы
Главнокомандующего, а по овладению Туапсе, установит связь с ним и испросит его
указаний.
13
мая, на станцию Гойтх прибыл Войсковой Атаман генерал Букретов и здесь имел
свидание с Командирами 4-го конного и 2-го Кубанского корпусов.
Атаман
начал совещание в повышенном тоне, заявив, что в то время когда он, со своими
войсками имеет в виду начать наступление для занятия ближайшего района Кубани
и дальнейшего продвижения вглубь его, командный состав Туапсинской группы
выкидывает «штуки»/называя этим именем продвижение на Туапсе/ и что дальше Хадыженской
он не уйдет.
Генерал
Писарев, взволнованный обвинениями генерала Букретова, протестовал, считая
обвинения эти безосновательными, и напомнил, что у него есть Главнокомандующий,
приказание коего он и исполняет.
В
дальнейшем разговор принял более спокойный характер и генерал Букретов заявил,
что он уяснил необходимость занятия Туапсе и действия Командующего группою
считает правильными.
Вопрос
об объединении командования остался открытым до занятия Туапсе и до
установления связи с Главнокомандующим.
Было решено, что войска, пришедшие с Атаманом и
ген. Бабиевым будут покрывать Туапсинский район со стороны Майкопа, остальные
будут занимать Туапсе и расширять плацдарм.
В
тот же день,
вследствие разногласий с Войсковым
Атаманом, ген. Шкуро, сдав командование конницею ген. Бабиеву, уехал в Туапсе,
занятое Шифнером-Маркевичем.
Красные,
занимавшие Туапсе, отошли на север, в направлении на Геленджик.
14 марта в Туапсе, из
Новороссийска прибыл на миноносце «Дерзкий» Командующий Кубанской армией ген.
Улагай. Он ознакомился с обстановкою и немедленно донес по радио ген. Деникину
о настроении войск в Туапсе и об их нуждах.
15 марта, части 2-го
кубанского корпуса усиленные пластунами ген. Запольского, выдвинулись на север,
а на юг, в направлении на Сочи, пошел отряд ген. Щифнера-Маркевича.
Теперь войска Туапсинской группы имели со
стороны Майкопа и Новороссийска
противника в лице красных, а со стороны Сочи зеленных.
В
тот же день, в Туапсе, в
гостинице «Европа» состоялось совещание Кубанского Атамана, Командующего
Армией и наличного в Туапсе
командного состава группы.
/Продолжение следует./
В. Науменко.
|