(продолжение)

Провал наступления и оставление Керченского полуострова

Перегруппировка командованием наших войск на Крымском фронте и концентрация вооруженных сил не могли остаться незамеченными для врага, хотя все эти меры осуществлялись в ночные часы. Тем более, что немецкая разведка, в особенности воздушная, день и ночь не прекращала свои полеты на полосе нашей обороны, охватывая и большую ее глубину.

Исходные позиции наших войск располагались в районе Турецкого вала и на прилегающей его северной стороне местности.

Наш 54 полк занимал левый фланг восточного склона Турецкого вала, а Кубанская кавалерийская дивизия находилась на левом фланге от нашего полка, в обширной низине, изрезанной котлованами и балками и с позиций нашей обороны хорошо просматривалось расположение конников, укрытия для лошадей, иногда даже замечали движения в их лагере.

Наконец, пришел день начала наступления, на которое наше командование возлагало большие надежды. Ранним апрельским утром, (числа не помню) за один час 15 минут до начала наступления, упредив наступление наших войск, немецкое командование направило в район нашей стороны, (исходной позиции) более 300 самолетов (по официальным данным их было 400), 180 танков, 2470 орудий и минометов. Кроме того, в состав немецких войск для прорыва нашей обороны входили 3 мотострелковых дивизии с большим числом автоматчиков на мотоциклах с колясками.

Обрушившаяся огневая лавина врага при поддержке мотопехоты была внезапной и парализовала систему нашей обороны, и наши войска оказались не только неспособными наступать, но даже и удержать оборонительные позиции. Войска нашей обороны были рассеяны и недосчитались десятки тысяч убитыми, раненными и плененными. Техника была в основном уничтожена бомбежкой, а часть захвачена врагом.

Особенно жестоко расправилась немецкая авиация с кавалерией. От этого огненного смерча вряд ли остался один эскадрон из всей дивизии. В составе нашего полка после этого разгрома насчитывалось 87 человек, из которых 12 были пулеметчики, и не осталось ни одного пулемета. Обескровленные малочисленные остатки войск нашего участка обороны с боями отступили и заняли новые позиции в 42 км западнее города Керчи. Наспех создав новую оборонительную линию, стали формироваться батальоны из разрозненно отступающих остатков войск. Основным оружием у бойцов теперь были винтовки, карабины и редко противотанковые ружья, не хватало патронов. Пришлось вооружаться противотанковыми и противопехотными гранатами, а также бутылками с горючей жидкостью для борьбы с немецкими танками. Однако, закрепиться и удержаться на занятых рубежах надолго не удавалось, так как опьяненные успехами фашистские войска все чаще и настойчивее наступали, а остатки наших войск вынуждены были оставлять позиции за позициями.

Командование немцев спешило быстрее вытеснить нас из Керченского полуострова и перебросить свои войска для захвата города Севастополя.

В одном из боев перед оставлением Крыма нашими войсками я был ранен в ногу и глубокой майской ночью нас — раненых, на рыболовецкой шхуне переправили в Тамань, затем отправили в госпиталь. Это было у меня первое ранение, но не последнее. Уже на других фронтах, в июне 1943г, осколком от разрыва немецкой мины был ранен в височно-лобную часть головы, а осенью, в том же году тяжело был ранен в голеностопный сустав, и 20 февраля 1944 года Военно-врачебная комиссия признала меня не годным для продолжения военной службы, и я вернулся домой.

Теперь скажу о том, что побудило меня написать о Крымском морском десанте и последовавшей за ним затяжной изнурительной и непопулярной кампании зимой и летом 1942 года.

Во-первых, с тех пор, прошло больше полувека — 60 лет. И мне, участнику этих драматических событий, повезло остаться живым. И не только живым остался, но сохранил в своей памяти все то, что пережил в Крыму и решил об этом написать. Эта мысль возникла у меня давно.

Во-вторых, в исторической и мемуарной литературе не могли замолчать печально известную Крымскую кампанию зимы и лета 1942 года. Однако, авторы — в большинстве своем военачальники высокого ранга, военные историки, ученые военспецы «честно» отрабатывали свой партийный хлеб. По всей вероятности, и, скорее всего это так, они боялись власти сказать правду. А в настоящее время, когда в демократическом окошке появился свет, уже не желают или не хотят, а сказать правду и небезопасно, ворошить старое, которое скрыло время.

Но я посчитал своим долгом сказать правду о событиях, прямым участником которых я был. В течение долгих изнурительных четырех месяцев находился в их эпицентре вместе с солдатами и командирами — это, значит, выполнить свой долг перед погибшими людьми — однополчанами и перед теми, кто еще жив; но по каким-то причинам не может писать о «делах минувших дней» и ставших историей для страны, но всегда живых для нас — вечных солдат Родины.

Спустя многие годы после Великой Отечественной войны, анализируя Керченско-Феодосийскую десантную операцию и непопулярную Крымскую кампанию зимой и летом 1942 года, военно-научная мысль придет к выводу о том, что эти события не оказали никакого влияния на ход и исход Великой Отечественной войны. Но к такому выводу пришли, к сожалению, слишком поздно, много лет спустя после того, как неоправданно погибли сотни тысяч солдат и офицеров в этой кампании. О фактах потерь в этой зимне-летней кампании на Керченском полуострове в 1942 году в официальной истории Великой Отечественной войны 1941-1945 годов (краткий курс 1965 года издания) сказано: «В течение мая Крымский фронт потерял на Керченском полуострове 76 тысяч человек. В боях погибли многие опытные командиры. Немцы захватили почти всю нашу боевую технику и тяжелое вооружение и впоследствии использовали их против защитников Севастополя». (Великая Отечественная война, краткий курс, стр. 155).

О гибели десятков тысяч людей в процессе десантирования наших войск, в Керчь и Феодосию, о гибели множества воинов вместе с кораблями, тонувшими в море в результате непрерывных бомбежек врага, о потерях людей в ходе Крымской кампании в течение февраля, марта, апреля 1942 года почему — то умолчали авторы. А ведь это сотни тысяч погибших людей по вине бездарности командования Крымского фронта того периода.

Не могу не сказать еще об одном постыдном факте: виновники провала Крымской кампании главком генерал Д.Т. Козлов член военного Совета дивизионный комиссар Ф.А. Шаманин, представитель Ставки Главного Командования, Армейский комиссар I ранга Л.3. Мехлис были освобождены от занимаемых должностей и понижены в воинских званиях,

— Правда, легко отделались?

Таких случаев немало было в Великой Отечественной войне, но о них никто не написал и вряд ли напишет. Потому что нужно защищать честь злополучного мундира, который давно пора снять со многих нынешних генералов.

На южном фронте. 1943 год

Наступило лето 1943 года. Оправившись после первого ранения, полученного в Крыму в 1942 году, я снова на фронте — на этот раз оказался на Южном фронте. Еще шли ожесточенные бои с врагом на Курском направлении, когда началась операция наших войск по освобождению Донбасса.

Высадившись на железнодорожной станции Зверево, маршевая рота, в которой был и я, была направлена в качестве пополнения в 6-ю гвардейскую мотомеханизированную бригаду, действовавшую на Южном фронте в составе Н-й армии, которая была из числа первых армий, получивших в 1943 году звание «Гвардия».

Командовал бригадой один из первых военачальников, ставших Героями Советского Союза в первый год Отечественной войны — генерал-майор Я.Г. Крейзер.

В те дни на Южном фронте наши войска вели наступательные бои против фашистских полчищ, удерживавших Миусский оборонительный рубеж между городами Сталино (Донецк) и Ворошиловоград (Луганск). «Миусс-фронт» — так назвали гитлеровцы свои позиции на реке Миусс, которые представляли собой сильный эшелонированный оборонительный рубеж. В течение двух лет они укрепляли его: рыли траншеи, ходы, сообщения, сооружали ДОТы, ДЗОТы, устраивали многочисленные минные поля, возводили противотанковые и противопехотные препятствия.

Гитлеровское командование приказало своей б-й армии, оборонявшей данный участок, во что бы то ни стало удержать рубеж на реке Миусс, так как считало; что судьба Донбасса будет решаться именно здесь. И она была решена 13 августа 1943 года решительным наступлением и сокрушительным ударом наших войск. Разрушив укрепления немецких войск на Миуссе массированным налетом нашей бомбардировочной авиации и огнем артиллерии, войска Южного фронта стали освобождать города и населенные пункты Донбасса. Но это успешное наступление началось через 22 дня после случая, на котором хочу остановиться.

Итак, из маршевой роты, прибывшей для пополнения в 6-ю бригаду, была отобрана группа, в количестве 12 человек вместе со мной, которую направили в разведроту бригады. Ребята в роте были рослые, физически крепкие и по образованию не ниже 7 классов, а со средним образованием, не считая офицеров, было нас 7 человек. Среди личного состава разведроты большинство уже имело опыт фронтовой разведки, но были и новички в этой рискованной профессии. Их определили в подразделениях роты таким образом, чтобы каждый из них был закреплен за более опытным разведчиком.

Предварительно рота была ознакомлена с общей обстановкой и расположением наших вооруженных сил, а также обороной противника, откуда было необходимо добыть более обстоятельные и подробные сведения о живой силе и технике врага.

Так как немецкое командование придавало решающее значение своей обороне на Миуссе, оно строжайше соблюдало меры бдительности и делало все возможное, чтобы не было утечки своих военных секретов, не допустить проникновений разведки противника.

И надо сказать, что немецкому командованию это удавалось на этом участке фронта довольно длительное время.

Командованию Советских войск на Миуссе было необходимо осуществить план освобождения, тогда еще Советского Донбасса, от врага и для нанесения решительного удара нужны были достоверные разведданные о вражеской обороне. Поэтому нашей разведке приходилось, применяя различные тактические приемы, проводить временами отчаянные вылазки, в том числе и разведку боем. Этого требовали сложившиеся обстоятельства.

Командование фронтом должно было выполнить приказ ставки Главного Командования. Наиболее часто использовался оправдавший метод поиска сведений группами, от 4-х до 8 человек, реже одиночные вылазки и в необходимых случаях проводили разведку боем с использованием бронетехники. Не все разведоперации проходили успешно, были и потери. После выполнения одной из самых сложных операций с участием почти всей нашей роты, которая увенчалась успехом — взяли одного легкораненого унтер-офицера и двух солдат, но не досчитались своих четырех разведчиков, рота расположилась на кратковременную передышку в заросшей кустарниками долине реки Миусс. Выбрали небольшую поляну, рядом с рекой. Пообедали в полдень. Личный состав роты за исключением водителей автотранспорта (они были у своей замаскированной техники), и командира роты, который был вызван в штаб бригады, был на месте.

Отдыхали на небольшом пятачке, у самой реки, занимаясь заботами фронтового быта: подшивкой чистых подворотников, стиркой носков и портянок, бритьем. Один солдат стал аккомпанировать какую-то популярную песенку, ему помогало несколько голосов. День был ясный, солнечный. Ни одного облачка на густой синеве неба. Если бы не редкие разрывы снарядов и мин, а также временами одиночные хлопки снайперских винтовок, ничто не могло бы напоминать войну.

Пользуясь такой обстановкой и располагая временем, я решил черкнуть письмо домой — родителям и предложил своему сослуживцу — сибиряку Чеботареву Алексею, с которым мы близко были знакомы по маршевой роте, перейти под большое дерево, стоящее у самого берега, в 15-20 метрах от места, где отдыхала рота. Сначала сидели, говорили о том, о сем, перебросились несколькими фразами о проведенной разведоперации, сожалели о гибели наших ребят.

Внезапно возникший в редкой на фронте безмятежной тишине гул авиамоторов привлек наше внимание. Мы тут же заметили звено двухмоторных легких немецких бомбардировщиков «Юнкерсов». Их гул нельзя было спутать с гулом двигателей других видов самолетов. Прерывисто воющие от большой нагрузки моторы несли свой смертельный груз на большой высоте (не менее 900-1000 метров), вдоль фронтовой полосы, держась ближе к своей оборонительной линии. Звено сопровождали два истребителя — «Мессершмитта».

Когда «Юнкерсы» сравнялись с местом расположения нашей роты, один из них сделал небольшой угол отклонения от звена в нашу сторону и сбросил одну бомбу, которая на расстоянии выглядела черной точкой, величиной с куриное яйцо. Она с нарастающим воем стремительно падала к цели. Но невозможно было предположить, где упадет летящая под углом мгновенно увеличивающаяся бомба — пятисотка (500 кг). Прошли доли секунды, и земля была потрясена мощным, оглушительным взрывом. Бомба угодила прямо в тот пятачок на берегу, где отдыхала разведрота.

Мы с товарищем прижались к земле. Я почувствовал сильный толчок в голову и на некоторое время потерял сознание. Когда очнулся, Алексей, склонившись надо мной, перевязывал мою голову. Не чувствуя боли, я присел, затем встал и бросился к дымящейся, огромной воронке, которая зияла на месте отдыха роты. Никто из ребят, бывших здесь минуту назад, в живых не остался. Вокруг воронки, на вывороченных страшным взрывом глыбах земли, издававших запах железа, крови и пороха, лежали обезображенные тела моих дорогих товарищей. Одна вражеская бомба унесла жизнь 48 человек. Остались в живых мы с Алексеем, водители автотранспорта — их шестеро и командир разведроты старший лейтенант Моргунов, приехавший из штаба бригады

через некоторое время. На мою раненую голову наложили новую повязку, сняв прежнюю, пропитавшуюся кровью и отравили сначала в санчасть, затем в госпиталь.

С тех пор прошло 60 лет, но все прошедшее ярко всплывает в памяти. Ведь меня тогда от смерти отделяли те 10-15 минут и небольшое расстояние — всего 15-20 метров, на которое мы с Алексеем не спеша, отошли от своих товарищей. Теперь я думаю, что эта случайность была предопределена моей фронтовой судьбой. Много раз, смотря смерти в глаза, я всегда испытывал предчувствие, что и в очередной раз она минует меня. То есть никогда на фронте у меня не было ощущения неминуемой гибели, как будто чье-то доброе и сильное крыло прикрывало меня, защищало от смерти, хотя ранен был я несколько раз. Разделив все тяготы войны и, пройдя долгий и нелегкий жизненный путь, надеюсь встретить шестидесятую весну нашей победы. И по-прежнему меня не оставляет надежда, что Аллах будет милостив ко мне и на этот раз.

Спустя 46 лет после войны или путешествие по фронтовым дорогам

Давно вынашивал мысль побывать на одном из тех мест, где проходили мои фронтовые дороги, но все никак не удавалось. Наконец, такая возможность представилась летом 1988 года. Было решено поехать в Крым. Дело в том, что в моей фронтовой жизни Крымский фронт 1942 года был самым продолжительным из всех остальных фронтов, кроме того, ехать туда поездом из города Краснодара всего лишь одну ночь.

Собрался я быстро. Человеку моего возраста требуется немного: пара белья для смены, две чистые сорочки и денег — несколько сотен рублей, вполне достаточно на неделю — десять дней. Добро — дорога туда и обратно бесплатная. Итак, июльским вечером в 20.15 часов на поезде «Краснодар-Симферополь» в великолепном купейном вагоне, с двумя пассажирами, я третий в купе, выехали из Краснодара. Моими спутниками оказались

мать с сыном — майором авиации, ехали они в город Саки. Мы с ними сидели довольно продолжительное время, говорили о многом, коснулись мимоходом и политики, (наш то народ — политизированный и без нее шага не сделает). Хорошо выспавшись за ночь, на следующий день, в 09.10 часов, мы уже были в Симферополе. С моими спутниками я попрощался.

Автобусная станция рядом с большой, благоухающей цветами площадью. За ней вырисовывается величественное четырех или пятиэтажное здание, которое оказалось Крымским областным исполкомом. Сижу на одной из скамеек в небольшом скверике перед автостанцией и размышляю: нужно в начале устроиться с жильем, затем познакомиться с городом, а потом можно подумать о плане продолжения путешествия. Не прошло и 10 минут моего одиночества на скамье, подсаживается какой-то пожилой мужчина в тюбетейке на лысой голове. Помолчав приличное время, разглядывая рядом стоящий мой чемодан и лежащую на нем трость — постоянную мою спутницу, затем, посмотрев мне в лицо, он спросил: «видно, приезжий?». Получив утвердительный ответ, он снова заговорил, и я узнал, что он тоже приезжий и живет у своего зятя, что дочь его замужем за военнослужащим. «Хотел поселиться в гостинице, но мест, сказали, нет. В разгаре курортный сезон, все гостиницы переполнены». — Закончил он неутешительно, интересовавший меня вопрос. Эта весть несколько озадачила, потом я принял решение: подстраховаться бронью облисполкома прежде чем идти в гостиницу». у

Добро, день был рабочим. Отнес чемодан в камеру хранения автовокзала и отправился через площадь в облисполком. На втором этаже оказался общий отдел, где меня приветливо встретили, предложили сесть, и я кратко рассказал о себе и о том, что меня привело в Крым.

И вот я со спасительным талоном для брони облисполкома иду в центральную гостиницу Симферополя «Украина». Поселили в двухместный опрятный и просторный номер на 3-м этаже. А сосед, к которому определили меня, оказался приезжим из города

Прохладного Кабардино-Балкарии, по национальности русский, участник Великой Отечественной войны. Он тоже воевал в Крыму, защищал легендарный Севастополь. Приехал на экскурсию и сказал: «Я езжу сюда каждый год и посещаю Севастополь».

Приехал он днем раньше меня и побывал здесь в Симферополе у знакомых, а завтра собирается ехать в Севастополь.

На следующий день моего пребывания в Крыму, утром пораньше, мы вместе поехали поездом в Севастополь. Спутник мой стал и проводником, и моим экскурсоводом, он хорошо был знаком с этим городом, его окрестностями. В течение дня побывали почти во всех достопримечательных местах.

Колоссальное впечатление на меня произвела знаменитая Севастопольская панорама — непревзойденный шедевр изобразительного искусства.

Посетили легендарный Малахов Курган. А в Севастополе мне показался великолепным музей Русского военно-морского флота.

На следующий день, после возвращения из Севастополя, я попрощался с гостеприимным Симферополем и на нарядно разрисованном Икарусе с небольшим количеством пассажиров отправился в город Феодосию, к основной цели моего посещения Крыма. На этот раз в качестве туриста.

Июльское утро на южном берегу Крыма насыщено свежестью моря, чистым и прозрачным свежим воздухом и пахнет морем. Мне повезло: мое место в автобусе было в сторону моря, напротив окна. В начале предался размышлениям — мысленно вернулся к событиям 46 - летней давности на Керченском полуострове.

Но вскоре избавился от этих мрачных мыслей. Перед глазами открылась восхитительная картина: огромный полукруг берега моря накрыт такого же размера причудливо — цветастым шлейфом. Оказалось, что это пляж, где установлены тысячи палаток и солнцезащитных зонтов всех цветов радуги, и когда смотришь, рябит в глазах, а отдыхающих не перечесть.

По просьбе пассажиров водитель автобуса трижды останавливался, чтобы насладиться ласковой морской водой. Устоять от такого удовольствия не мог никто из пассажиров.

Трехчасовой путь до Феодосии оказался совсем не утомительным. На расстоянии Феодосия показался белокаменным своеобразным, плавающим сооружением, а когда подъехали, затем въехали в него, увидели, что почти все многоэтажные дома сложены из белого силикатного кирпича.

И здесь фортуна мне улыбнулась: от городской автобусной станции, где мы остановились, до здания, где размещался Совет ветеранов войны и труда города, оказалось совсем недалеко — всего-навсего два квартала. А я так и хотел начать свое пребывание здесь — с посещения Совета ветеранов. В это время эти общественные организации были в каждом селе и городе, и были популярными в народе, а в глазах власти авторитетными.

Пожилая женщина, к которой я обратился, покидая автобусную площадку, с вопросом о местонахождении Совета ветеранов, указала на улицу, идя по которой можно прийти в ветеранскую организацию. И пошагал я не торопясь по указанному направлению, уверенный, что найду сам уже без подсказки. Вдруг поравнялся со мной какой-то гражданин, похожий по одеянию на туриста, в широкополой легкой шляпе. Ничего не говоря, с улыбкой, протянул руку к моему чемодану, затем сказал: «Дайте мне чемодан, я помогу Вам, а то вижу, у Вас больная нога». Я молча протянул ему чемодан, поблагодарил за внимание, и мы пошли рядом до тротуару. Оказалось, что мои спутник живет совсем недалеко от здания, где находится Совет ветеранов города, и по его словам, он ежедневно проходит мимо, знает и руководство ветеранской организации.

Дойдя до одноэтажного добротного здания из красного кирпича, вошли в него и оказались в просторном, скромном меблированном помещении. За двухтумбовым дубовым столом сидела женщина средних лет, которую мы приветствовали. Встала она с улыбкой и предложила нам сесть. Обращаясь к моему спутнику по имени и отчеству — «Павел Петрович», сказала: «С Вами, кажется гость?» «Да, — сказал Павел Петрович, — гость с Кубани — земляк Георгия Ивановича» Георгий Иванович только сейчас звонил из горисполкома, он будет здесь через 15 минут.

В непринужденном разговоре незаметно прошло время, и появился пожилой, коренастый мужчина с пышной копной седых волос, без головного убора. Мы ответили на его приветствие, вставая. Он спросил моего спутника, видимо, хорошо знакомого,

О чем-то, вроде: «Был на пляже, Павел Петрович?», а мне он представился: Георгий Иванович Децюк. Разговорились, и стало известно, что он из города Краснодара, является участником десантной операции зимой 1941-42 года в Феодосии, и оказалось, что мы с ним были в тот период в одной 157 дивизии, на долю которой пришлось изгнание фашистских полчищ из Феодосии. Но он был в штурмовом отряде, высадившемся 27 декабря 1941 года, а я в 54 мотострелковом полку и высадился пятью днями позже, второго января 1942 года. Штурмовой отряд состоял из сводного батальона и батальона морской пехоты, в котором служил Георгий Иванович в звании лейтенанта и был командиром взвода.

Во время высадки десанта катер, на котором размещался его взвод, был подбит вражеским снарядом береговой артиллерии, и большинство людей погибло, несколько человек добралось до берега, среди которых были и раненые. Кто-то из них видел, как после попадания снаряда в катер, раненный командир взвода сползал с борта тонущего катера, но что случилось с ним дальше, не знал.

Быстро сработала спасательная служба, лейтенанта Децюка извлекли с 6-метровой глубины в шоковом состоянии, и после нескольких дней он пришел в сознание. Пролечившись, месяц и двадцать дней во фронтовом госпитале, и снова в строй. Георгий Иванович находился на Керченском полуострове, в действующей армии до мая 1942 года и, прикрывая отходившие с боями наши войска, вместе с группой моряков на подручных средствах переправился через пролив в Тамань. Окончив войну и прослужив во флоте до 50-ти летнего возраста, ушел в отставку в звании капитана 1 ранга. Хотя он родом из Кубани, Феодосия стала второй родиной.

В дни моего пребывания отсутствовал председатель Совета ветеранов войны и труда города Феодосия генерал-лейтенант Зиновий Васильевич Пельвицкий. Он находился в отпуске, а возглавлял ветеранскую организацию его заместитель— Георгий Иванович Децюк — капитан первого ранга Черноморского военно-морского флота.

Мне было предоставлено место для проживания в белокаменной гостинице «Астория», у самого синего моря. Комната номер 16, в которой я прожил 7 дней, была на стороне моря, и из открытого окна обозревался весь Феодосийский пролив три-четыре раза каждый День, выходя из гостиницы, спускался по мраморным ступенькам, удобно расположенным для спуска к берегу и оказывался в ласковых объятиях моря.

Приезжему человеку нетрудно догадаться о том, что феодосийцы любят свой город. Это видно по чистоте, опрятности проспектов, улиц, переулков, ухоженности площадей, скверов. На улице, тротуаре не увидишь окурков, спичечных коробок, фантиков от конфет, коробок от сигарет и других предметов, которые захламляют окружающую обстановку.

Со знанием дела и хорошим вкусом горожане готовятся к курортному сезону: рынок, торговые точки — магазины, ларьки, лотки заполнены товарами всех видов, ассортиментов. Общественному питанию уделяется особое внимание. В ресторанах и столовых, буфетах и закусочных, фруктовых павильонах все условия для выбора по вкусу, и все эти удобства курортникам предоставлены с самого раннего утра до 9-10 часов вечера.

Меня немало удивило и то, что за все время пребывания в Феодосии и в других местах Крыма, не видел ни одного пьяного, несмотря на то, что свободно продаются вино-водочные изделия, особенно вино в большом выборе. Видимо, здесь тоже пьют, но знают, сколько нужно пить и когда.

Мое пребывание в Крыму близилось к концу, когда, возвратившись в гостиницу, на столе, в своем номере, увидел письмо на мое имя. В конверте оказался пригласительный билет следующего содержания: «Уважаемый Евтых Шумаф Пачевич, приглашаем Вас на торжества, посвященные празднованию Дня Военно-морского флота СССР, которые будут проходить на Набережной. Начало в 9.0 часов, 31 июля 1988 года. Ваше место 3-й ряд 52 место. Подпись И.о. председателя Совета ветеранов войны и труда города Феодосия».

Приглашение было получено 30 июля, а на следующий день, за 30 минут до начала торжеств, я уже сидел на своем месте на Набережной, рядом с Георгием Ивановичем, его женой — Анной Федоровной и девятилетним их внуком Сережей.

После двадцатиминутной торжественной церемонии показался на море шедший со стороны Севастополя парад крейсеров Черноморского флота. На флагманском, на капитанском мостике, которого стоял командующий Черноморским флотом в окружении морских офицеров, раздалась команда «Смирно!» Строй моряков на палубе Крейсера, вытянувшись в «струнку», ответил на поздравление командующего троекратным «ура!».

Затем парад кораблей эскадры направился из Феодосии в последний пункт следования, в город Керчь.

На следующий день после празднования Дня Военно-морского флота побывал я в краеведческом музее Феодосии. Посещение музея было связано с тем, что все участники десантной операции зимой 1941-42 годов, посещающие город Феодосию, оставляют свой автограф в специальной книге в отделе музея «Память о солдатах — десанта 1941-42 годов в Феодосии». Здесь оставил и я свой автограф: «Евтых Шумаф Пачевич, адыг по национальности из Краснодарского края, ААО, уроженец аула Ассоколай Теучежского района. В 1942 году 2 января высадился вместе с воинами 157 дивизии в Феодосии. В течение 4 месяцев непрерывно находился в действующей армии Вооруженных сил СССР против немецко-фашистских захватчиков на Керченском полуострове».

Заканчивая свое повествование о пребывании в Крыму через 46 лет после войны, хочу сказать, что на благоухающей Земле Крыма ничто не напоминает о кровавых событиях войны, кроме многочисленных братских могил, обелисков и мемориальных досок, на которых значатся номера воинских частей и соединений, принимавших активное участие в сражениях с фашистами. Но в памяти и душах ветеранов войны воспоминания о войне будут вечно жить, пока жив хоть один участник тех событий.

Памятник у дороги. Размышления старого солдата

Проходя мимо мемориала с именами не вернувшихся домой с войны, каждый раз замедляю и без того неторопливые шаги. И слышу, как обращенные к прошлому мысли шепчут: «Остановись, прохожий, склони голову перед их памятью, поклонись их святому подвигу». Не могу не повиноваться зову души, голосу долга. Больше того, это отношение стало для меня уже правилом. Так проходят дни, недели, месяцы. Но ни какое время не властно над памятью, она преодолевает годы пространства, века и рас стояния. Для памяти не помеха ни земные радости, ни человеческие горести. Друзья и товарищи; ушедшие в небытие для нее символы мужества, несгибаемой воли, Любви и верности Родине. Никогда не потускнеют образы и  152-х наших аульчан, чьи имена запечатлены на обелиске.

Подвиг, долг, память для нас не абстрактные понятия. Они наполнены реальным содержанием и могут стать могучей моральной силой в воспитании подрастающего поколения. Но могут и не стать. Это зависит от того, как поставлена воспитательная работа.

Многие из наших аульчан, как погибшие, так и возвратившиеся домой, но которых уже) нет среди нас, оставили о себе славу мужественных самоотверженных, Достойных подражания для тех, кому, по праву предстоит перенять эстафету у старшего поколения. Существуют мемуары сослуживцев, воспоминания фронтовиков и очевидцев, в которых немало места занимают наши земляки, такие, как М.Х. Джанчатов, А. Баташев, А.И. Шеуджен, Ю.А. Тхаркахо, Ю.А. Шхалахов, К.А. Уджуху, каждый из которых был награжден, боевыми орденами и медалями. Упоминаются и имена ныне еще здравствующих фронтовиков. Н.А. Гучетля, награжденного высокой солдатской наградой — орденом Славы 3-й степени, Ч.Ч. Снахова — кавалера ордена Красной Звезды, награжденного и боевыми медалями. Список храбро сражавшихся аульчан в Великой Отечественной войне можно было бы продолжить. Сыны Ассоколая сражались под Москвой и Сталинградом, под Смоленском и на Днепре, были в блокадном Ленинграде и Севастополе, участвовали в партизанских отрядах. Казалось вы всей своей жизнью обязаны живые сохранить святые чувства к поколению, спасшему человечество от фашистского порабощения, дорожить памятью павших, заботиться и быть внимательными к старости оставшихся в живых солдат 1941-4945 годов.

Но как обстоит дело в действительности?

Мимо того же памятника у дороги, с описания которого начал я свои размышления, ежедневно проходят многие люди, е том числе учащиеся и учителя местной школы. И мало кто обращает внимание на то, что вокруг ограды и на площадке памятника нередко является оберточная бумага, пустые; бутылки из-под воды, а часто и из-под вина. Рядом с памятником, на прилегающем: участке, устроен учебный полигон для учащихся, изучающих сельхозтехнику и вождение трактора. Здесь же баскетбольная площадка, с которой часто залетает мяч на территорию мемориала.

Играющие перелезают через ограду, ломая ее. Все эти факты не назовешь иначе, как кощунство по отношению к памяти погибших. Но за это никто не несет никакой моральной ответственности, А не безнравственно ли по отношению к памяти людей, которые поставили страну е ряд великих держав и отвели от нее гибель, при свете фонарей устраиваться поздними вечерами у подножья памятника для игры в карты, как это делают отдельные представители молодежи, которой некуда приложить свои силы.

Память о минувшей войне. Это память — духовное богатство народа, она — мерило каждого порядочного человека имеющего доброе сердце и чистую совесть. Память — это великая благодарность тем, кто отстоял мир на Земле и могучий призыв к гражданской ответственности. Но память и долг — едины и нерасторжимы. Они ко многому обязывают: к служению Родине, к ее защите, как это сделали фронтовики Великой Отечественной войны. Другого не дано, ибо все мы родом из подвига, ценою жизней добывшего Победу.

Память о Победе — навсегда

1. Родился я в 1920 году, на пенсии с 1976 года как участник и инвалид войны, но работу не прекращал до 1993 года. После ухода на пенсию основная моя деятельность была связана с общественной работой: в течение десяти лет был председателем ветеранской организации своего родного аула, все последующие годы принимал активное участие в проводившихся различных общественных мероприятиях в своем ауле, районе, республике, являлся организатором ежегодного празднования Дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. К 40-й годовщине этой даты был сооружен прекрасный белокаменный памятник-мемориал погибшим в боях за Родину моим аульчанам. Горжусь тем, что являюсь инициатором подготовки и непосредственным руководителем его строительства.

За активную многолетнюю добросовестную общественную работу в 2000 году мне присвоено звание почетного гражданина Теучежского района и города Адыгейска — это является самой дорогой из всех моих наград.

2. Пенсии моей, как участника и инвалида войны, хватает на питание, одежду, лекарства, даже на недалекие путешествия на «Оке», которую мне предоставило государство бесплатно как инвалиду войны.

3. Дневной мой рацион состоит из овощей, молочных продуктов, фруктов. Мясо готовится 2 раза в неделю — преимущественно из птицы. Часто бывает на столе рыба и постоянно зелень.

4. Встречи с друзьями-сверстниками чрезвычайно редки. Из вернувшихся домой в живых 167 аульчан (остались на полях сражений в годы войны 152 человека), на сегодняшний день осталось 4 человека.

Встречаемся по знаменательным событиям — на юбилейных торжествах в День Победы обязательно у памятника погибшим товарищам, а повседневно общение по телефону.

Встречи с родственниками, друзьями, проживающими в разных местах — городах и аулах, бывают довольно часто.

Нa всю оставшуюся жизнь неизгладимым впечатлением для частников войны нашего района и республики в целом останется 60-тие Победы. Старым солдатам были вручены по 6000 рублей каждому и республике а в Теучежском районе, по инициативе главы администрации района Р.С. Мугу, еще по 3000 рублей. Пенсионный фонд републики, в свою очередь, наделил каждого ветерана войны подарком в 1000 рублей. Такое значительное внимание к нам проявлено впервые за нее послевоенные годы.

5. Регулярно получаю и читаю газеты и журналы, издаваемые и республике нашей, а также газеты «Кубань сегодня», «Достоинство» и «ЗОЖ». Ваша (она и наша) газета «Достоинство» достойна внимания и стала фактором поддержки духа старшего поколения.

Таким образом, в мои преклонные годы не чувствую себя забытым и брошенным.

6. По состоянию здоровья за последние 3 года активного участия в общественной работе не могу принимать.

7. С прежними коллективами, в которых работал до ухода на пенсию, общаюсь, все реже, а встреч с ними бывает еще меньше.

8. Беспокоят и угнетают меня более всего отсутствие морально-этического воспитания молодежи, запущенность ценностей жизни.

9. Меня радует, как и любого аульчанина, то, что за последние годы на села власти стали обращать больше внимания: газификация, водоснабжение, телефонизация, благоустройство улиц и подъездных дорог.

10. Чтобы жизнь российского народа вошла в нормальный ритм, необходимо ликвидировать огромную разницу в оплате труда и пенсиях различных категорий граждан, чтобы люди жили результатами своего труда.

11. Я отказался от социального пакета, буду с 1 января следующего года получать его стоимость, так как необходимых мне лекарств в «Перечне» нет, санаторное лечение мне противопоказано, а транспорт свой.

12. Наведение порядка в стране, обуздание беспредельного роста цен на все жизненно необходимое — настоятельная необходимость для сохранения России.